Выбор Хаоса - [10]

Я — демон!!!

Свой черный, лоснящийся зад взваливаю на королевский престол. Непередаваемое ощущение: словно предаешься пороку на могилах предков…  прилюдно. Это креслице и зал используют крайне редко, только во время коронации нового монарха. Какое милое кощунство: я короную драконью задницу на престол королевства демонов! Хорошо, что нет свидетелей моего изысканного глумления над святой реликвией!

Цветочная вонь ванили непереносима, как и желание глотнуть свежего воздуха полной грудью и расправить эти поганые крылья!

Не-на-ви-жу!

Я не хочу этот трон, отчетливо понимаю. Никогда не хотела, а теперь еще и не имею право на него. Мутировавший демонодракон. Обхохочешься…

Интересно, его так же выламывает сейчас? Что же я такое из нас сотворила?..

До рассвета далеко. В Башне канцлера горит свет и я, минуя стражу, отчитываю ступеньки белым песцом своего плаща, болтающегося за спиной. Как может король жить в этой неудобной каменной трубе? Или он и не живет тут? Просто водит всех за нос?

Не знаю как начать разговор.

— Ники?

Король удивлен моим появлением, но и рад.

— Я скучала, — говорю и понимаю, так оно и есть.

И попадаю в родные объятья, вжимаюсь в бархат жакета, пряча всхлипы в мягкой ткани. Прорвало.

Отец Эдам Адали слегка придерживает за спину, не пытаясь успокоить и не задавая вопросов, пока слезы не иссякают сами собой. Спустя некоторое время, я сижу на канапе, у камина, остужая шелковым платком щеки и говорю, говорю. Но не то что висит грузом на сердце, не то что рвется изнутри.

— Ты должен вернуться. Я больше не могу, не справляюсь. Не хочу.

— А что хочешь?

— Свободы.

Я это сказала?

— Свобода заканчивается там, где начинается долг.

Король говорит мягко, выговаривает, как ребенку. От этого прорывается:

— Так выполни его до конца! Возвращайся и не перекладывай на нас с братом свою ответственность, свой долг.

Подчеркиваю голосом «свой долг» и осознаю, что весь гнев выплеснулся и все сказано. Решение принято.

— Я возвращаюсь в поместье. Возможно, на время.

— Птица, беспечно щебечущая в небесах кажется свободной, но даже она возвращается на землю. Даже у нее есть долг, удерживающий ее в гнезде.

Птица? Мне не нравится эта метафора.

— Отец, я не прошу твоего разрешения, я ставлю тебя в известность. Можешь все мои дела свалить на брата, и продолжать свои изыскания…

Прикусываю язык. Чтобы не наговорить лишнего. Я раздражена, и множество обидных, возможно, несправедливых слов крутятся сейчас в голове. Пусть там и останутся, невысказанными.

— Ты действительно этого хочешь?

— На данный момент. Это то, что я хочу.

— Август-Ники справится?

— Нет.

Отец смеется. Мой маленький бунт его веселит.

— В конце, концов, не важно где прячется кукловод, если куклы исправно двигаются. Так?

Я пытаюсь понять его последнее замечание и в голову приходит вопрос: «А он действительно в своей башне исследует «предмет метафизики»? Или прячась в тени, дергает нас за веревочки? Кукловод, значит?».

— Ники, у нас все получится, все будет очень хорошо, — говорит он, словно я нуждаюсь в этих словах, — Мы справимся! Это наш долг.

Я качаю головой. Мы справимся, я справлюсь, несомненно, какой ценой лишь?

Слезы высохли, пора возвращаться.

И я отвечаю, не королю, не отцу, себе! Что не отказываюсь от долга, а желаю свободы самой выбирать в чем будет он заключаться!

Глава 4

Маркиза Бьюи отправляю принцу вместо себя. Какая разница, кто стоит за его спиной на приемах и встречах? Мне всегда удавалось, оставаясь в тени брата, быть в курсе событий, анализировать ситуацию и давать верные советы. Хм…  нужные. А учил меня этому именно маркиз. Которого, в свое время, приставил ко мне отец. Кто кого дергает за ниточки, призадумаешься невольно.

Рика из пажей произвожу в курьеры по особым поручениям. И первое время гоняю во дворец за необходимыми мне вещами. Но до того плохо доходит в чем нуждается августейшая особа, и вместе с гардеробом и прочим барахлом тащит кипы бумаг. Я со счастливейшей из своих улыбок, засаживаю его за работу. А сама тренируюсь. Мастер боя не упрекает меня за плохую форму. Сначала мягко подсказывает, потом жестко вколачивает, и после халтурных попыток отразить удары, тело кое-что вспоминает. В итоге я наслаждаюсь расквашенным носом. А братец, как всегда не вовремя нагрянувший, обкладывает мне переносицу льдом, а в ноги кидает грелку.

— Если бы не знал тебя так хорошо, то решил бы, что ты готовишься к бою.

— Давно здесь?

— Ники, — тянет он жалобно, — Я тоже не хочу наследовать. Но я же не убегаю.

— И я не убегаю, решила потренироваться. Сам видишь — я в отвратительной форме.

— Тренироваться можно и во дворце?

Приятная легкость в теле. И тяжесть на языке.

— Отец просил поговорить с тобой.

— О чем?

— Тревожится за тебя, но не объясняет причину. Вы с ним не ссорились?

— Не больше, чем обычно.

— Ты что-то задумала?

— И да, и нет. Ничего такого, из-за чего стоит беспокоиться. У тебя весьма здравомыслящая сестра.

— Это тоже может быть поводом для тревоги.

Разговор провисает как намокшая шерстяная нить.

— Ты ведь не бросаешь меня? Я не готов остаться один на один со всем этим.

— Ты не один, — подаю мысль, — Королевская печать в руках Канцлера.