Выбор - [28]

— Вспоминай, так определим срок более-менее точно.

— Ну… Примерно в первых числах Рождества. Клайд…

— А что Клайд?

— Ну я точные числа не помню, наверное, так… Ты никогда меня об этом не спрашивал… — она смутилась окончательно и потупилась, став такой забавной, что мы оба прыснули от смеха. Прикидываю даты, да, почти угадал.

— Ты примерно на четвертом месяце, дорогая. Надеюсь, ты оставила мысли избавиться от ребенка? Это делать уже поздно, опасно… И… Не нужно.

При этих словах глаза Роберты широко раскрылись, она пристально на меня посмотрела. Таких слов она ещё не слышала…

— Клайд, а ты сам…

Роберта нерешительно остановилась. Начала снова.

— Клайд, а ты сам хочешь… нашего… ребенка? Ты правда так думаешь? Что… Не нужно…

Слова произнесла с усилием, видно, что она до сих пор не освоилась, до сих пор не верит, что все закончилось, что теперь все будет хорошо. Ждет подвоха, обмана? Прошла уже неплохую школу…

— Да, Берта. Я этого хочу.

Она задумалась, снова на меня посмотрела, ее лицо вдруг стало собранным и строгим. И задала вопрос, которого я боюсь со вчерашнего вечера, с момента, как появился в ее доме. Боюсь. И жду его. Хочу его. И снова — боюсь.

— Скажи мне, милый… Что произошло вчера?

— О чем ты?

Вот и все. Я сто раз думал, что ответить на этот вопрос, и так и не решил ничего. И сначала наивно рассчитывал, не спросит. Обрадуется переменам и побоится что-либо портить. Побоится копать. Не побоялась. Значит, придется идти до конца, прямо сегодня. За разговором о беременности как-то перестал об этом размышлять, прозвучавший вопрос вернул меня в реальность. Я — не он. Снова увидел проклятое зеркало, свое искаженное ненавистью лицо. Мое лицо. Мое!

— Ты очень переменился, Клайд. Внезапно. Так не бывает. Еще позавчера…

Берта осеклась, отвела взгляд, осторожно высвободила руку. Я не пытаюсь удержать, смотрю, как она снова зябко сложила руки, закуталась в шаль… Вот и оно, милый. Пора. Пока молчание не разрушило все то хрупкое и незримое, что появилось между нами. Пора. Так надо. Чувствую, как где-то там, за гранью небытия, ждёт он…

— Да, все переменилось.

— Скажи мне, почему? Ведь что-то произошло, случилось? Только не лги мне, прошу, умоляю…

Положила ладони мне на плечи, такие горячие ладони… Ее лицо близко-близко, дыхание так согревает…

— Я люблю тебя, Клайд. Всегда буду любить. А ты? Ты любишь меня, хоть немного? Вот смотрю в твои глаза, и они такие странные… Твоё лицо… Твоя улыбка…

— Что ты видишь?

Она чувствует, что я — не Клайд. Но не знает, как это сказать. Она чувствует это сердцем, душой, шестым, десятым чувством. И это мучит ее. Не дает полностью отдаться счастью, не даёт успокоиться. Она хочет понять.

— Я не знаю, как сказать… Просто чувствую. И чувствую твою боль. Тебе тоже тяжело, ты чего-то боишься… Очень боишься…

— Но мы ведь справимся с этим, солнышко? Вместе.

Она помолчала несколько мгновений. Я же все ещё не решаюсь сказать. Что она сделает, как поступит…

— Ты правда хочешь быть со мной?

— Да.

— И ты не сказал, что оставишь меня после рождения ребенка.

— Я никогда тебя не оставлю.

— Обещаешь?

— Да.

— Я согласна стать твоей женой, Клайд.

— Я беру тебя в жены, Роберта.

— Клянешься?

— Клянусь. Идем.

Встаю и поднимаю Роберту следом. Все, теперь только вперёд, до конца.

— Куда идти?

— Покончить с прошлым. Я обещал тебе, что ты все узнаешь. Одевайся. Пошли.

И через несколько минут мы быстрым шагом идем к Могауку ночными тихими улицами. Рука Роберты крепко держит мою. Она не спросила больше ничего, молча оделась и безропотно пошла со мной, как верная жена идёт за своим мужем.

Эту ложбинку у самого берега я заприметил вчера, со стороны не должно быть видно.

— Иди сюда, давай руку, осторожно.

Роберта спускается ко мне, усаживаю ее на ствол упавшего дерева.

— Посиди пару минут, хорошо?

Холодно, поправляю на ней шарф и шляпку. Касаюсь щек и носа, холодные, не простудить бы ее… Сейчас… И через несколько минут вспыхивает костер. Заплясавшее на ночном ветру пламя бросает таинственные отсветы на лицо Роберты, глаза ее мерцают золотистыми отблесками среди причудливых теней.

— Садись ближе, отогрейся.

Протянула руки, осторожно наклонилась. Сел рядом, обняв ее за плечи, Берта уютно прижалась ко мне щекой и задумчиво посмотрела на огонь. Вечная магия ночного одинокого костра и двоих возле него. Слышу тихий шепот.

— Совсем как в детстве…

— Расскажи…

— Я любила ночью выйти в сад и там зажигать костер. Сидела возле него и мечтала…

— О чем?

— Что вот сейчас на его свет выйдет из тьмы прекрасный принц…

— И что он сделает? Увезет на белом коне в прекрасное королевство?

Берта тихо смеется.

— Нет, милый. Он сядет рядом со мной, просто сядет. Молча. И я больше никогда не буду одна.

Легонько толкаю ее в бок.

— Небось, сейчас на ходу придумала?

Мы негромко смеемся и огонь весело потрескивает, говоря — мы вместе, и нам не страшны холод и тьма окружающей ночи.

— Клайд, зачем мы здесь?

Открываю небольшую сумку, взятую из дома. Медлю. Страшно.

— Что там у тебя?

Ну! Давай, так надо. Покончи с этим. Назад дороги не будет. Пусть. Я принимаю это.

— Берта…

— Что, любимый?

Сердце заколотилось, гулом отдаваясь в ушах… Любимый… Первый раз она так меня назвала. Меня? Меня! Ведь она все поняла и ждёт признания. Решилась… Время решаться и мне. Я — не он. Слышишь меня, крыса? Я — не ты!