Выбор Бога - [21]

уходили, уходили и по другим причинам, человек слаб, женщина

еще слабее, но здесь как-то особенно жалко было расставаться с

послушницей, да и сама Ольга как-то не совсем была уверена, что

хочет монастырь покинуть.

Может быть, отправить ее в Васк-Нарву, в Юрьевский скит? И

что? Найдет ее этот бес Олег. Всего-то от монастыря два десятка

километров. Хороший Олег парень, видно, честный в работе. Да и

здесь порядочность проявил, к родителям Ольги съездил. И его

жалко, господи.

У игуменьи болела поясница. Это после двухчасового разго-

вора и неподвижного сидения обострилась мочекаменная болезнь.

Не слечь бы... После инсульта, пристают всякие болячки, не

отбиться.

Матушка Валентина решительно поднялась. Подошла к иконе

Богородицы, перекрестилась, привычно прочитала наизусть

« Взбранной Воеводе победительная…»11.

Если бы игуменья читала «Унесенные ветром»12, она сказала

бы себе: «Я подумаю об этом завтра». Она не читала, она просто

знала, что лучше решить эту проблему завтра с утра, когда, как

всегда, настоятельница проснется, раньше всех. Но сейчас она не

представляла, как быть с Ольгой.

А сегодня пора спать...

Матушка Валентина почувствовала, что она не одна в своей

спальне и открыла глаза. В слабом и мерцающем свете лампады

еще замутненными после сна глазами она увидела силуэт

женщины, стоявшей перед ее кроватью, она все поняла, и радость

наполнила ее сердце. Свет лампады стал ровным и усилился, а

11 Акафист Пресвятой богородице

12 Роман Маргарет Митчелл, главная героиня которого таким образом

обдумывала свои проблемы

58

женщина присела на край кровати, жестом остановила стремление

игуменьи подняться и материнским движением поправила на ней

одеяло, хоть и выглядела она моложе Валентины лет на

пятнадцать.

Гостья глядела на игуменью глазами бездонной синевы.

– Здравствуй, Валентина! – женщина говорила с легким вос-

точным акцентом.

– Здравствуй, Мария, давно я тебя не видела, а так скучала!

– Вижу, что выглядишь лучше, не так, как при нашей послед-

ней встрече, – Мария была у игуменьи последний раз как раз

после ее инсульта. Валентине уже подыскивали замену, думали не

жилец, но она на удивление быстро поднялась на ноги.

– Но это, же ты тогда помогла мне выздороветь!

– Ну, не только я. Алексий ведь тоже примчался, в лучшую

больницу тебя пристроил.

– Замучил Алексий своими заботами о моем здоровье, все

равно старею и помру. Ты уже, вон, моложе меня, – проворчала

Валентина.

– А ты его слушайся, он знает, за что борется, за покой и про-

цветание вашего монастыря. Занимайся собой, не пренебрегай

мирскими докторами, они умеют тела лечить.

– Да, слушаю я его, слушаю, ты прекрасно и сама об этом

знаешь, а поясница все равно болит!

– Утром пройдет!

А у тебя в обители все хорошо, – Мария перевела разговор на

другую тему, – и у вас все хорошо, монастыри строятся, людей в

храмы приходит все больше, власти не притесняют.

– Ну не скажи, не все здорово. Теперь в Эстонии две право-

славных церкви, нашу не регистрируют и имущество не отдают,

храмы арендуем.

– А что, двадцать пять лет назад было лучше? Могли разогнать

ваш монастырь в любой момент! Не так ли? Выжили и

справились. Сейчас никто вас не гонит и не закрывает, и можешь

не бояться, не выгонят! А что храмы вашей церкви не при-

надлежат по бумагам и по решениям властей, то это ничего не

значит. Сама знаешь! Где главный церковный храм строится? В

душах человеческих! Сможете там построить, будете

благоденствовать. Что касается зданий храмов и монастырей, то

59

не беспокойся, все ваше будет ваше. И церковь вашу

зарегистрируют. Не сразу, правда, придется лет пять подождать.

И обитель твоя еще больше процветать станет. Сейчас крыши

краской красишь, пройдет десять лет, и медью купола покроешь.

И золотом. Но это уже без тебя, извини! – Мария, как всегда, была

прямолинейна.

– Спасибо, это хорошая весть для меня.

– Что не успеешь золотом купола покрыть? – улыбнулась гос-

тья.

– И это тоже, – приняла грустную шутку Валентина.

Женщины помолчали. За небольшую паузу. Валентина успела

удивиться тому, что одежда Марии была современной, хоть и

простой, и сшитой на швейной машине.

– Удивляться нечему, твои сестры шьют, – нарушила молчание

Мария. – Ты не знаешь, а они шьют. Что же мне, вечно в древнем

балахоне ходить?

– Да, господь с тобой Мария, пусть шьют, я им помогу, если

скажут.

– Не скажут, ты же знаешь. – Я еще и из-за этой девушки

пришла, Ольги, – Мария опять сменила тему. – Наша она, наша.

Не гони ее. А отпусти недели на две-три в мир. Пусть поживет

там. Плохого ничего она не сделает, ей тоже. А что грешного в

том, если она в любви своей пройдет до конца, а так и будет?

Потом пусть вернется в монастырь. А что дальше, ни мы, ни она

не мы не знаем. Сынок мой решит!

– Спасибо, Мария, а то мне было не придумать, что делать в

таком деле. И монастырь жалко. И девушку...

– Да все у нее будет хорошо, хотя, временами будет и ой как

трудно, но со всем она справится, все сумеет и преодолеет. В этом

и ты ей поможешь, сумеешь.

– Сегодня у тебя только хорошие новости, Мария.

– Наверно так, – опять перемена темы. – Еще скажи Февронье,

что Прохор ее погиб в 1943 году в Германии в лагере

военнопленных. Похоронен он на кладбище в городе