Выбираю таран - [13]

В ответ на упорные требования обучать летчиков на Родине, в России, где авиационная наука во главе с Жуковским далеко опередила зарубежную, 1 мая 1911 года на аэродроме в Гатчине под Петербургом был открыт авиационный отдел офицерской воздухоплавательной школы… Туда и просится Нестеров.

В 1911 году свой отпуск он собирался провести по просьбе Дины на Кавказе, но уговорил ее поехать в Нижний Новгород. Была у него задумка, возникшая после того, как он увидел первый полет всемирно известного летчика Уточкина.

«Зрелище полета Уточкина вызвало у меня некоторую досаду. Самолет представлял собой неуклюжее сооружение, перепутанное многочисленными проводами и еле-еле тащившееся по воздуху, а летчик сидел открыто, скрючившись на тонких жердочках, и казалось, что не он повелевает машиной, а она им, и во мне пробудилась новаторская жилка — стремление внести в конструкцию самолетов свое, новое, создать самолет легкий, стройный, способный резвиться в воздухе подобно птице…» — признавался он газетчикам.

Второй проект самолета надо разработать так детально, с такими убедительными расчетами, чтобы Главное инженерное управление не могло ответить вторым обидным отказом. Значит, нужно проверить свои соображения и предварительные расчеты в деле. Но как? Построить планёр!

На его счастье, в Нижнем тем же летом 1911 года оказался Петр Соколов — ученик великого Жуковского. Его увлекает идея Нестерова.

— Прошу тебя, мама, освободи от мебели веранду: по размерам она как раз годится для планёра, — просит Петр.

— Ты все-таки хочешь из артиллерии перейти в авиацию?

— Да, это решено…

«Мне часто казалось, что Петя не в силах будет преодолеть все помехи, которые возникали у него на пути его стремления в авиационную школу. Я, наконец, боялась и того, что если хлопоты Пети с зачислением в авиационную школу не увенчаются успехом, он какой-нибудь резкостью испортит себе служебную карьеру в артиллерии, создав себе репутацию беспокойного и недисциплинированного офицера», — вспоминала Маргарита Викторовна.

Но строительство планёра увлекло всю семью — каждый что-нибудь делал: мать согласилась шить полотнища для крыльев, младший сын Миша, влюбленный в брата, охотно выполнял роль «подай — отнеси», а «два Петра», как называла их Маргарита Викторовна, не спали ночами, то стуча на веранде молотками, то споря у стола с чертежами.

И вот наступил долгожданный день. Он выдался солнечным, теплым, как обычно в августе на Волге. Местом для полета избрали поле рядом с Петропавловским кладбищем. Подрядили извозчика с резвой лошаденкой, от скорости бега которой зависел взлет безмоторной крылатой машины. Нашли и трос, которым прицепили планёр к упряжке. Что же делать — первый взлет придется совершить с помощью извечного гужевого транспорта! В альбомах дочери Нестерова Маргариты Петровны сохранился фотоснимок — окруженный толпой мальчишек планёр. Вплотную к его крыльям, ухватившись за рейки на них, стоит Нестеров в мундире и фуражке. Все готово к полету… Но разогнавшаяся «лошадиная сила» только и смогла, что поднять планёр и пилота, повисшего под крыльями, на высоту двух-трех метров, и тут оробевший возчик, как сказано ему было, бросил конец каната. Планёр, красиво спланировав, приземлился. Что увидел Нестеров с высоты двух-трех метров? Кресты над могилами Петропавловского кладбища да мальчишек, восторженно орущих «ура!».

Но зато во многом проверены расчеты и выкладки будущего самолета, и вскоре решено отвезти готовый проект в Главное инженерное управление самому, благо срок отпуска кончается, а ответа на рапорты о переводе в авиашколу нет. Соколов считает, что конструкция моноплана Нестерова вполне заслуживает внимания, хотя инженерные чины едва ли в силах понять и оценить его новаторство.

«Интересна система управления его самолетом, — пишет известный знаток самолетостроения в России В. Шавров, — при которой крылья могли менять свой угол установки посредством эксцентриков, а дополнительные рычаги на крыльях позволяли еще вдвое увеличить значение этого угла на концах крыльев путем перекоса их. Обе половины горизонтального оперения могли отклоняться в разные стороны и таким образом заменять действие вертикального оперения, которого на самолете не было… Прогрессивной была его идея об аэродинамических тормозах, которая только через два-три десятка лет была воплощена в жизнь в виде тормозных щитков для ограничения скорости пикирования, а также в виде парашюта, раскрываемого при посадке… А идея установки крыла на эксцентриках жизненна и теперь».

Эти нестеровские находки пригодились конструкторам реактивных скоростных самолетов… через десятки лет после его смерти. Как верна мысль, что гений видит далеко вперед. Людям обычным не дано постичь высоты его провидения, и они снисходительно считают его чудаком, фантазером, безумцем… И как же нелегко ему жить…

«Долгое время мои просьбы оставались тщетными, — пишет Нестеров в 1914 году в статье «Как я стал летчиком и петлистом» об этой трудной поре своей жизни, — но я не отчаивался и решил всеми возможными и невозможными средствами добиться своего. Но тогда у нас широко пользовались протекциями… Протекции у меня не было, заручиться ею я считал невозможным и недостойным для себя и продолжал работать над авиацией теоретически, пополняя свои знания в механике и других науках, готовил чертежи и т. п.