Выбери меня - [32]

«Я-то как раз могу», — подумала девушка, вспомнив вечер предыдущего дня. Вся эта история ей ужасно не нравилась. Помолчав, она прокрутила сюжет с пожаром еще раз. Потом решительно взглянула на Феликса.

— Завтра этот материал не выйдет, — сказала она. — Или выйдет не в моей программе. Я должна сама поговорить с этим Чутким. Мне нужно знать, для чего ему понадобилась старушка. Старушки, Феликс, никому не интересны, тем более богатым дяденькам. И если эти дяденьки вдруг все-таки проявляют к ним интерес, мне становится не по себе. Поэтому материал выйдет только после разговора с Чутким.

— Ты готова на какой-то ерунде целый детектив выстроить! — обозлился Калязин. — Что такого может случиться, если ты прогонишь этот сюжет?

— Я не знаю, что может случиться, — ответила Саша. — Может, этого сюжета никто и не заметит. А может, его заметят и запишут люди, которые потом вызовут нас в суд и будут трясти заключениями экспертизы, уличая нас в фальсификации. Я не люблю пользоваться чужой информацией и чужими материалами. Особенно если за них платятся большие деньги. Ну сам подумай, Феликс! Это же кот в мешке.

— Черт! — воскликнул Калязин и обхватил руками свою большую голову.

Саша приготовилась к буре, но ее почему-то не последовало.

— Так ты можешь с ним сама поговорить? — пробурчал Феликс, осознавая, что выглядит в глазах своей сотрудницы не лучшим образом.

— Конечно, я же уже сказала. А на второй кассете что?

— Эксклюзив, — быстро ответил Калязин. — Кстати, с твоим участием. Но теперь я уже и не знаю… Может, ты и в нем отыщешь криминал.

Искренне сочувствуя Феликсу, Саша молча вставила в видеосистему вторую кассету. И сразу же увидела себя. Она улыбалась кому-то, стоя в фойе Дворца молодежи с банкой «Банзая» в руке. Потом пошел сюжет, который она видела в натуральном виде: рок-группа на сцене, Чуткий рядом, радостные лица в зале…

— Это действительно эксклюзив, — жалобно проговорил Феликс. — По идее мы сами должны за него платить. Этот материал снимала команда Чуткого. Кроме них — никто.

— Я знаю, что никого из наших там не было, — сказала Саша. — Интересно, как так получилось?

— Концерт не был официально объявлен заранее, — пожал плечами Калязин. — Как объяснил Чуткий, он хотел сделать городу и нашему каналу сюрприз. Или, с твоей точки зрения, это тоже криминал?

— Нет, — усмехнулась Александра. — Но согласись, что это весьма необычно. Я бы даже сказала — экстравагантно. И за показ этого он тоже платит? Не продает, а платит, ты уверен?

— Ну, он же понимает, что мы можем и не купить, — сказал Калязин. — Лапшин, конечно, купил бы. Но на то он и Лапшин. А нам-то какой резон неизвестную группу бесплатно показывать? Да еще вместе с Чутким?

— А он настаивает, чтобы эти баночки тоже были в кадре?

— Как раз — нет, — быстро ответил Калязин. — Он понимает, что такое — баночки в кадре. Он согласен их вырезать.

— Вот как, — протянула Саша. — Так он согласен их вырезать или настаивает, чтобы мы их вырезали?

— Черт побери! — окончательно разъярился Феликс. — Это что, так важно? В чем ты его подозреваешь? Человек покупает у нас пиар. Что тут непонятного? Все просто, как доска. А в доске не может быть второго дна. Потому что она плоская!

— Не ори, — тихо попросила Саша. — Доской можно по голове шарахнуть. И поверь уж криминальному журналисту, что очень сильно, вплоть до смертельного исхода. Почему ему было просто не заказать нам съемку концерта?

— О господи! — застонал Феликс. — Я этого не вынесу!

— Ну ладно, — пожалела его Саша. — Строить догадки на пустом месте бессмысленно. Езжай уже домой. А я попробую до Чуткого дозвониться. Прямо сейчас.

— Когда будешь с ним разговаривать, — попросил Калязин, — подумай, пожалуйста, обо мне. Я ведь ему обещал…

Александра Барсукова засмеялась.

— Я буду стараться изо всех сил, — сказала она, — чтобы твоя репутация в любом случае не пострадала.

Когда Феликс ушел, Саша позвонила Чуткому, втайне надеясь, что он окажется «временно недоступным». Но не тут-то было! Выслушав ее, кандидат в депутаты потребовал немедленной встречи. Все робкие Сашины попытки перенести встречу на завтра провалились — господин Чуткий умел настоять на своем. «В конце концов, чем раньше все разъяснится, тем лучше», — подумала девушка и пообещала быть через сорок минут в маленьком кафе с классическим названием «Униженные и оскорбленные», которое славилось своей затерянностью в лабиринтах достопримечательных «Достоевских» мест. В этом кафе она уже пару раз бывала — когда майор Мелешко устраивал для нее встречи с «оперативной агентурой», а попросту говоря, с представителями преступного мира, чья информация была иногда поистине бесценной для «Криминальных хроник». Заведеньице было открыто совсем недавно, обустроено не без стилистических и концептуальных странностей, вполне в духе «Петербурга Достоевского» — тщательно обшарпанные стены и столы, заунывная музыка, аранжированная под шарманку. Саша запомнила, что соленый огурец стоил здесь пять долларов. Ходили сюда в основном иностранцы со своими гидами, а прочее население подобной экзотики еще не оценило и посещать кафе не желало, так что для конспиративных встреч место было идеальным. И раз Чуткий назначил ей встречу именно здесь, значит, он хотел сохранить ее в тайне, рассудила Саша.