Вяземская Голгофа - [102]
– Вот мокну тебя в ледяную водичку – мигом в разум войдешь.
Тимофей настороженно глянул на старика.
– Я герой войны, – напомнил он. – Те-то тоже про ледяную купель толковали.
– Которые «те»?
– Старики, монахи. Видение моё.
Фадей вывел лодку из залива и заглушил мотор. Ладога морщилась легкой зыбью, толкала бока лодки холодными кулаками. С одной стороны угрожающе вздымался крутой, лесистый берег, к которому и пристать-то непросто, а взобраться вверх по скале для безногого – и вовсе неразрешимая задача. С другой стороны во всю неукротимую мощь свою распростерлось озеро – тихо, лениво, коварно, опасно. Над головой – бесконечная, наполненная дыханием жизни синь, в которую ему уж не подняться никогда. Под днищем лодки – ледяная бездна. Достаточно просто перевалиться через борт – и ты снова воспаришь. Тимофей, вцепившись крюком и пальцами в борта, смотрел, как валится в воду сеть, как качаются на пологой зыби белые поплавки.
– Хорошо, – внезапно для самого себя изрек Тимофей.
– Ладожские ветры хорошо выдувают дурь из башки, – подтвердил Фадей.
– Мы ловим рыбу? – насторожился Тимофей.
– Да.
– А потом?
Но старик, казалось, уже слушал не его, а озеро. Вот он принялся выбирать сеть из воды ячею за ячеей, вот блеснула чешуя первой рыбешки.
– Тяни сети! Цепляй крюком! Давай! Помогай! – приговаривал Фадей. – Вспомни о первооткрывателе этих мест, святом апостоле Андрее.
Тащить сеть становилось с каждым мигом всё тяжелее, но Фадей не оставлял усилий, и Тимофей следовал его примеру. Ещё один рывок и ещё. Вот поверхность воды вскипела серебристыми телами. Увидев добычу вблизи поверхности, они удвоили усилия. Лодка накренилась, едва не касаясь воды низким бортом. Наконец живой серебряный поток хлынул через борт в лодку, вернув её в нормальное положение. Тимофей смотрел, как рыба трепещет на смоляном дне. Серебристые длинные трепетные тела, пахнущие ладожской водой, свежестью, свободой. Корюшка!
– Ну, теперь будем сыты! – пробормотал Фадей.
– Уха! – Тимофей сглотнул голодную слюну. – Ещё бы картошки да лаврового листа или хоть сныти нарвать…
– Хорошо ли?
– Хорошо!
– Поди, это лучше, чем с колокольни вниз головой лететь?! Вот так выхожу я на лодчонке в озеро, заброшу невод меж Островами Благодати Господней, как старик из сказки, но вытаскиваю не единую рыбицу, а сонм! Так вот тащишь невод, а он тяжел, словно не рыбой полон, а чистым, ничем не искаженным бессмертием.
– Послушай, старик! Ты научил бы меня молиться, а? Я пробовал сам, но у меня не получается. Понимаешь, я не умею просить. Унизительно как-то…
Тимофей осекся, поймав внимательный взгляд старика. А тот пал на скамью, бросил руки на колени, застыл, словно чудо пред собой узрев.
– Ну что ты видишь? – ощерился Тимофей.
– Гордыньку.
Тимофей с хохотом повалился на дно лодки. Так и лежал навзничь. Облака плыли над его головой, моторчик сбивчиво тарахтел, засыпающая рыба толкалась в бока и в спину. Теперь она и вправду пахла бессмертием. Откуда-то в лодке взялись его видавшая разные мостовые, тележка и утюг. Тимофей дремал и пробуждался, а лодчонка всё шла. Сначала она прыгала по мелкой зыби, потом пошла ровнее, так, словно поверхность воды снова стала гладкой. Тимофей приподнял голову, огляделся. По обеим сторонам протоки плыли незнакомые, совсем пустые берега.
– Куда мы плывем, старик?
– Нам нужна ледяная купель. Вдова генерала ждет нас.
– Это кто ж такая? – встрепенулся Тимофей. – Женщина?
– Вера, – был ответ.
– Как-как? Вера, ты говоришь?
– Да. Этим именем мы окрестили генеральскую вдову. Впрочем, ты называл её Ладой. Но такого имени нет в святцах.
Лодка уткнулась в пологий берег. Тимофей не позволил помогать себе, сам выбрался на камни, сам взобрался на тележку. Но как быть дальше, ведь тропка и узка, и камениста, а тележка его может двигаться только по гладкой поверхности?
– Вера! – прокричал старик, и эхо из глубины острова отозвалось ему.
– Вера! – снова позвал он, и ветви кустов затрепетали, когда она вышла к берегу с высоким посохом в правой руке, всё в той же маске и платке, плотно облегающем голову. В левой руке она несла большую корзину. В неё-то старик и сложил часть улова. Потом Фадей протянул к нему усталые, иссеченные сетью руки.
– Чего тебе? – отшатнулся Тимофей. – Я сам!
Он честно пытался карабкаться по извилистой тропинке, цепляясь за корни сосен. Полировал брюхом и без того гладкие камни, мучительно размышляя о главном: рада ли ему Лада? Ах, зачем старик привез его сюда? Не для того ли, чтоб показать ей, как он ползает по камням, стелется, подобно червю! Он плевался, изрыгал проклятия, махал крюком, когда старик, подняв на остров их обильный улов, вернулся за ним, подобрал с земли, взвалил на плечо. Толстые подошвы стариковских сапог глухо ударяли в присыпанную хвоей землю. Тимофей устал, пришлось угомониться. Лучше глазеть по сторонам, чем бороться с сильным стариком. Рыжая кора и изумрудная хвоя сосен казались ещё ярче на фоне свинцовых вод. Наконец, когда озеро совсем скрылось из вида, они вышли на небольшую, чистую от подлеска поляну. Низкий, способный преградить дорогу разве что зайцам плетень, аккуратно возделанная почва, небольшой амбар на высоких подпорках, бревенчатая пятистенная изба с дощатыми сенями, темная стена елей позади дома – давно утраченные, истертые воспоминания. Морок прошлой жизни. Только тогда, в начале сорок второго, лес и изба утопали в снегах, купались в мертвой тишине. А сейчас он слышит голоса. Один низкий, грудной, произносит слова отрывисто. Другой, нежный, кажущийся совсем юным, девическим, напевает псалом. Тимофей решил выказать покорность – сделать вид, что дремлет под скамьей, там, где оставил его Фадей. И водки не хотелось. Желалось неподвижного покоя. После всех треволнений и тяжких трудов что может быть слаще женских голосов?
Трудно сказать, как сложилась бы судьба простого московского паренька Кости Липатова, ведь с законом он, мягко говоря, не дружил… Но фашистские полчища настырно рвались к советской столице, и неожиданно для себя Константин стал бойцом восемьдесят пятого отдельного десантного батальона РККА. Впереди у него были изнуряющие кровопролитные схватки за Ростов-на-Дону, гибель боевых товарищей, а еще – новые друзья и враги, о существовании которых сержант Липатов и не подозревал.
Длинен путь героев-богатырей. Берёт он начало в землях русских, тянется через степи половецкие до Тмутаракани, а затем по морю пролегает – до самого Царьграда, где живёт Елена Прекрасная. Много трудностей придётся преодолеть по дороге к ней. И ещё не известно, кому из богатырей она достанется. Это ведь не сказка, а почти быль, поэтому возможно всякое – подвергается испытанию не только сила богатырская, но и прочность давней дружбы, прочность клятв и вера в людей. Даже вера в Бога подвергнется испытанию – уж слишком точны предсказания волхвов, христианского Бога отвергающих, а сам Бог молчит и только шлёт всё новые беды на головы героев-богатырей.
Летом 1817 года на реке Сундже был построен редут Назрановский, прикрывавший дорогу из Моздока в Грузию. Тогда же прибывший на Кавказ генерал Ермолов приказал строить укрепление Преградный Стан. Чеченцы начали проявлять беспокойство. Их набеги русские войска с успехом отбивали, но предотвратить не могли. В столице Ермолова обвинили в том, что он провоцирует набеги. Оставив гарнизоны в укреплениях и на постах Кавказской линии, Ермолов в мае 1818 года сосредоточил у станицы Червлёной около 5000 человек. 24 мая войска переправились через Терек и вошли в чеченские земли.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
2015 год. Война в Сирии разгорается с новой силой. Волны ракетных ударов накрывают многострадальный Алеппо. В городе царит хаос. Шурали Хан — красивейший и образованнейший человек в своем роду — является членом группировки Джабхат ан-Нусра. Шурали завербован в 2003 году на одной из американских военных баз в Ираке. По разоренной Сирии кочуют десятки тысяч беженцев. Шурали принимает решение присоединиться к ним. Среди руин Алеппо Шурали находит контуженного ребёнка. Мальчик прекрасен лицом и называет себя Ияри Зерабаббель.
В эту книгу входят два произведения Ильи Эренбурга: книга остроумных занимательных новелл "Тринадцать трубок" (полностью не печатавшаяся с 1928 по 2001 годы), и сатирический роман "Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца" (1927), широко известный во многих странах мира, но в СССР запрещенный (его издали впервые лишь в 1989 году). Содержание: Тринадцать трубок Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эту книгу можно использовать как путеводитель: Д. Бавильский детально описал достопримечательности тридцати пяти итальянских городов, которые он посетил осенью 2017 года. Однако во всем остальном он словно бы специально устроил текст таким намеренно экспериментальным способом, чтобы сесть мимо всех жанровых стульев. «Желание быть городом» – дневник конкретной поездки и вместе с тем рассказ о произведениях искусства, которых автор не видел. Таким образом документ превращается в художественное произведение с элементами вымысла, в документальный роман и автофикшен, когда знаменитые картины и фрески из истории визуальности – рама и повод поговорить о насущном.
Роман «Конец века в Бухаресте» румынского писателя и общественного деятеля Иона Марина Садовяну (1893—1964), мастера социально-психологической прозы, повествует о жизни румынского общества в последнем десятилетии XIX века.
Эти дневники раскрывают сложный внутренний мир двадцатилетнего талантливого студента одного из азербайджанских государственных вузов, который, выиграв стипендию от госдепартамента США, получает возможность проучиться в американском колледже. После первого семестра он замечает, что учёба в Америке меняет его взгляды на мир, его отношение к своей стране и её людям. Теперь, вкусив красивую жизнь стипендиата и став новым человеком, он должен сделать выбор, от которого зависит его будущее.
Писатель Дмитрий Быков демонстрирует итоги своего нового литературного эксперимента, жертвой которого на этот раз становится повесть «Голубая чашка» Аркадия Гайдара. Дмитрий Быков дал в сторону, конечно, от колеи. Впрочем, жертва не должна быть в обиде. Скорее, могла бы быть даже благодарна: сделано с душой. И только для читателей «Русского пионера». Автору этих строк всегда нравился рассказ Гайдара «Голубая чашка», но ему было ужасно интересно узнать, что происходит в тот августовский день, когда герой рассказа с шестилетней дочерью Светланой отправился из дома куда глаза глядят.
В 1944 году нацистская Германия применила на фронтах новейшие виды вооружений, не имеющие аналогов у ее противников: крылатые и баллистические ракеты, анаэробные подводные лодки, реактивные самолеты. Небо над рейхом должны были прикрывать установки направленного электромагнитного излучения, мгновенно превращающие любой самолет в клубок пламени. Такая экспериментальная установка электромагнитного излучателя была построена в Центральной Норвегии. Планы нацистов сорвал дерзкий рейд десантников-североморцев под командованием бывшего партизана капитана Николая Лоскутова.
За крутой нрав Федора Завьялова прозвали "бесова душа". Он получил срок за бытовую поножовщину и должен искупить свою вину. В лагере Федор подает рапорт: просится на фронт. Его ждут штрафбат и боевое крещение на Курской дуге, он проходит долгой фронтовой дорогой, которая никогда не бывает гладкой. Казалось бы, Победа совсем близко, но судьба опять испытывает Завьялова на прочность.
Роман известного писателя, лауреата премии имени Фадеева Александра Павловича Беляева (1927–1996), написанный на документальной основе, рассказывает о том, как в годы Великой Отечественной войны советские контрразведчики раскрыли и предотвратили террористическую акцию гитлеровских спецслужб против Верховного главнокомандования Красной армии. В этой поистине героической борьбе с вражеской агентурой они постоянно опирались на помощь наших людей: воинов-красноармейцев, сотрудников милиции, тружеников тыла, подпольщиков, партизан.
Летом 1941 года в суматохе первых дней Великой Отечественной в Белоруссии пропали несколько грузовиков с документами, отправленными в Москву… Некоторые документы представляют особую важность не только для военного командования, но и руководства страны. Задание по их поиску выполняют несколько групп специального назначения, но результата нет… В этих чрезвычайных условиях по личному распоряжению И. Сталина розыск документов поручен группе во главе с опытным разведчиком Артемом Кольчугиным. Правда, состав группы очень уж необычный…