Вятские парни - [43]
Вечку и Тимоню действительно отпустили, но взяли подписку о невыезде из города. Перебивая друг дружку, оба рассказали, что тянули из них на допросах жилы — отчего да почему, да кто надоумил, улещали, грозили, но оба «заперли свои души на замочек, а ключики дома оставили». Так ничего следователь от крепких парней и не добился.
Не прошло недели, как Вечку и Тимоню вызвали в воинское присутствие и записали обоих в маршевую роту.
Все течет, все изменяется
Гимназисты сдавали экзамены досрочно. Николай без особенных усилий перешел в последний класс. Аркаша — тоже.
В гимназии ввели для старшеклассников совместное обучение военному строю. Занятиями руководил призванный в армию Томеш. Занимались три раза в неделю — на дворе гимназии, на всполье у технического училища, на Александровской площади.
По булыжнику людной Николаевской улицы маршировали всегда с песней.
Проходя мимо булычевского особняка, самые горластые тенора задорно начинали:
подхватывали мощные басы и широкие глотки остальных:
Красиво пели парни лермонтовское «Бородино» — заслушаешься. По краям ученической колонны шагали босоногие мальчишки, норовя попасть в ногу и тоже разевали рты. Останавливались девушки, засматривались на гимназистов.
В начале июня старшеклассников отпустили на летние каникулы. В табелях стояла отметка о прохождении военного строя.
Кольку опять поманила пристань. Что ему — широкому в плечах, стоящему крепко на ногах, мускулистому, с побуревшим от загара лицом — баклушничать!
Грузчики взяли его в свою артель.
«Где ты, Печенег! Жив ли? Хоть бы весточку послал!»
Кольке нравилась горячая работа. Тащишь на закорках пятипудовый мешок, бежишь по трапу на пружинистых ногах, а в голове светло, можно думать о самом сокровенном. Теперь свою временную профессию он не скрывал и от Наташи.
С той встречи в клубе «Молодых патриотов» отношения с Наташей стали проще. Девушка снова пришла в «Конкордию». Она оформляла журналы, вместе с Колькой, Донькой и Вечкой ходила в лазареты. Было видно, что она тянется на сходки конкордийцев. Но временами бывала и у «Молодых патриотов» и не держала это в секрете: «Там весело, потанцевать можно. И, кроме того, я там рисую. У них много интересной для меня работы».
Кольку раздражала такая половинчатость. А Щепин отнесся иначе:
— Пойми ты, ежик черный, колючий, что убеждения сразу не строятся и не ломаются в один миг. Бороться надо за человека, если хочешь, чтобы он вместе с революционным рабочим классом шел. А как бороться? Убеждением, примером. Но чтобы убедить кого-нибудь, нужно не только верить в свое дело. Знания! Большие, брат, знания нужны! Почему вы тогда на диспуте «О личности и массах» только протестовали, а выступили бледно, неубедительно, даже Федос? Знаний для борьбы маловато.
Вот я… я, можно сказать, только практический работник нашей партии. Потому что вера, убеждения есть, а широты знаний у меня нет. И говорю я плохо, казенно как-то. Я учусь, все время учусь, но образования маловато — значит, и фундамент слабый, большое здание на шатком фундаменте не выстроишь. Тебе легче, но ты, Николай, я замечаю, ленив несколько в отношении науки. Ловок, сметлив, литературу моим дружкам в лазареты передаешь ловко, «фараонам» изловить тебя на крючок мудрено. А сам-то читаешь ты нашу революционную литературу?
Откровенность Щепина, его признание, что важная часть работы — связь с солдатами — держится на Кольке и его дружках, были приятны. Колька на Щепина не обижался. Действительно читал немного и сам чувствовал, что обязательно надо приняться за курс философии.
Одна фраза Щепина заставила Кольку задуматься и никак не выходила из головы. «Я замечаю — романтик ты, Николай, — сказал ему однажды Щепин. — А романтика, порыв, красивые одежды — дело шаткое».
Скрипят, пружинят под ногой сходни, подувает низовой ветерок, освежая лицо и грудь. Бодро покрикивает Касьян Лукьянович, пришлый из Астрахани пожилой крючник. Он знает много присловий, соленых приговорок и шуточек. Под его веселый рассыпчатый говорок хорошо работается.
Но Колька все время вспоминает Афоню Печенега и его артель. Где-то веселый и ласковый богатырь Афоня? И где заросший рыжей шерстью мрачный и злой Игнат, который улыбался только во время драк с приказчиками и ломовыми, который часто повторял: «Погодите, запылает все это жизненное строение, с четырех углов полымем займется».
Когда отправили с маршевой ротой Вечку и Тимоню, негде стало встречаться конкордистам. И «Конкордия» прекратила свое существование.
И клуб «Молодых патриотов» тоже претерпел изменения. В нем стал председателем правления чиновник Бибер, большой любитель биллиарда. Вскоре этот клуб превратился в игорный дом для молодежи.
«Что-то давно не пишет Митя. Как-то у него складываются отношения с этой девушкой, поповой племянницей? Щепин назвал меня романтиком… Да какой я, к черту, романтик! Митя — он, да! Романтик, мечтатель… Наверное, он взглянул на эту Валентину из своей мечтательной души и полюбил им же самим созданный образ.
Настоящая книга является переводом воспоминаний знаменитой женщины-воительницы наполеоновской армии Терезы Фигёр, известной также как драгун Сан-Жен, в которых показана драматическая история Франции времен Великой французской революции, Консульства, Империи и Реставрации. Тереза Фигёр участвовала во многих походах, была ранена, не раз попадала в плен. Она была лично знакома с Наполеоном и со многими его соратниками.Воспоминания Терезы Фигёр были опубликованы во Франции в 1842 году. На русском языке они до этого не издавались.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Новый остросюжетный исторический роман Владимира Коломийца посвящен ранней истории терцев – славянского населения Северного Кавказа. Через увлекательный сюжет автор рисует подлинную историю терского казачества, о которой немного известно широкой аудитории. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
В романе выдающегося польского писателя Ярослава Ивашкевича «Красные щиты» дана широкая панорама средневековой Европы и Востока эпохи крестовых походов XII века. В повести «Мать Иоанна от Ангелов» писатель обращается к XVII веку, сюжет повести почерпнут из исторических хроник.
Олег Николаевич Михайлов – русский писатель, литературовед. Родился в 1932 г. в Москве, окончил филологический факультет МГУ. Мастер художественно-документального жанра; автор книг «Суворов» (1973), «Державин» (1976), «Генерал Ермолов» (1983), «Забытый император» (1996) и др. В центре его внимания – русская литература первой трети XX в., современная проза. Книги: «Иван Алексеевич Бунин» (1967), «Герой жизни – герой литературы» (1969), «Юрий Бондарев» (1976), «Литература русского зарубежья» (1995) и др. Доктор филологических наук.В данном томе представлен исторический роман «Кутузов», в котором повествуется о жизни и деятельности одного из величайших русских полководцев, светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова, фельдмаршала, героя Отечественной войны 1812 г., чья жизнь стала образцом служения Отечеству.В первый том вошли книга первая, а также первая и вторая (гл.
Книга Елены Семёновой «Честь – никому» – художественно-документальный роман-эпопея в трёх томах, повествование о Белом движении, о судьбах русских людей в страшные годы гражданской войны. Автор вводит читателя во все узловые события гражданской войны: Кубанский Ледяной поход, бои Каппеля за Поволжье, взятие и оставление генералом Врангелем Царицына, деятельность адмирала Колчака в Сибири, поход на Москву, Великий Сибирский Ледяной поход, эвакуация Новороссийска, бои Русской армии в Крыму и её Исход… Роман раскрывает противоречия, препятствовавшие успеху Белой борьбы, показывает внутренние причины поражения антибольшевистских сил.