Вы прекрасны, вы грустны - [18]

Их простили. Так было удобнее Екатерине. Но кто-то же должен ответить. И ответил Ла Моль. Его Маргарите спасти не удалось. Особой уликой стала восковая статуэтка короля, пронзенного стрелой. Ла Моль и Коконас были осуждены на смерть. Было решено, что после пыток и казни "их тела будут рассечены на четыре четверти", которые должны быть "подвешены к четырем виселицам перед главными воротами Парижа, а их головы выставлены на башне позора на Гревской площади".

Герцог Алансонский при своем влиянии мог спасти своего друга Ла Моля, но только не в этот раз, когда он и сам был виновником заговора. Король жаждал крови, и надо было ему ее дать, чтобы он успокоился и все простил.

Ла Моль взошел на эшафот. Маргарита видела, что он шепчет, глядя в небо. По губам своего любовника, вкус которых ощущала сейчас на своих, она прочитала: "Господи! Пресвятая Дева Мария, помилуй меня". И тут он посмотрел на нее. Она ответила ему взглядом, полным любви и отчаяния. Он прошептал, и опять она по губам прочитала его слова: "Я поручаю себя молитвам королевы Наваррской и других дам".

Слезы ручьем полились из глаз Марго, и не только из глаз ее одной. На эшафоте Ла Моль остался верен себе - он по-прежнему был религиозен и по-прежнему любил женщин - всех, с кем был близок в своей недолгой жизни.

Когда наступила ночь, Маргарита послала одного из своих друзей выкупить у палача голову казненного. Поцеловав ее в охладевшие уста, она уложила голову в ящик и на другой день приказала набальзамировать. С головой Коконаса его любовница Маргарита Неверрская совершила то же самое. По свидетельству историка, "они наполнили рот каждого драгоценными камнями, которые те дарили своим дамам при жизни, и обернули головы в свои самые роскошные юбки; потом все было залито свинцом и помещено в деревянные ящики. С помощью самодельных инструментов женщины выкопали две ямы на Монмартре и захоронили головы".

Останки Ла Моля и Коконаса ждала интересная судьба. Бассомпьер пишет в своих мемуарах:

"Когда при строительстве ограды копали землю, были найдены два ящика, а в них две головы с набитыми драгоценностями ртами; к находке отнеслись с большим благоговением и решили, что головы принадлежали мученикам за веру, которые усердием христиан были захоронены в этом месте вместе с драгоценностями; так их обнаружили, и была построена часовня мучеников веры, а головы поместили в оправу и превратили в почитаемую реликвию..."

От тяжелой болезни умер король Карл IX, на престол вступил его брат Генрих III. Генрих Наваррский продолжал оставаться фактически узником Лувра, но, в отличие от герцога Алансонского, планов о побеге больше не вынашивал. Он утешился в объятиях все той же Шарлотты де Сов, а также другой фрейлины Екатерины - мадам Руэ. По словам одного из современников, "молодая изворотливая плутовка разжигала его влюбчивость и удовлетворяла все его прихоти". Подослав к нему одну из самых способных своих учениц, Екатерина хотела таким образом окончательно успокоить гордость Генриха, заставить его забыть все его неудачные мероприятия, чтобы впоследствии сделать марионеткой в своих руках. Генрих до поры до времени не противился такому повороту дел.

Между Генрихом и Марго постепенно вырастало отчуждение. Марго этого не хотела, не хотел этого и Генрих, высоко ценивший свою жену. Но между ними встал король Генрих Третий, подсылавший своих верных слуг, в частности своего фаворита дю Гаста, открыто шпионить за Марго. Однажды король потребовал, чтобы шурин отослал горничную своей жены, некую Жигонну де Ториньи, у которой, по его сведениям, была дурная репутация. Но Марго была очень привязана к Жигонне и вовсе не хотела с ней расставаться. Тем не менее под воздействием Шарлотты де Сов, которая выполняла волю Екатерины, диктуя в постели Генриху свои желания, Генрих уступил просьбе короля и настоял на устранении Жигонны. Марго рыдала:

- Я больше не могу полагаться на мужа как на близкого мне человека.

Сколько раз Марго помогала мужу, сколько раз вставала на его сторону, даже когда это не было ей выгодно. А он, по сути, предал ее.

"Мы легко верим тому, что говорят нам люди, которых мы любим, - пишет Маргарита, имея в виду интриги Шарлотты, которая убедила Генриха в том, что Марго ревнует ее к нему. - Мой муж принял все это за чистую монету и отдалился от меня, а потом и вовсе начал меня избегать, чего раньше никогда не бывало. Какие бы фантазии ему ни приходили в голову, прежде он говорил со мной совершенно свободно, как с сестрой. Он знал, что ревновать я совсем не умела и ждала лишь одного - чтобы он был доволен".

Герцог Алансонский не оставлял своих планов бежать из Лувра в герцогство Анжуйское. И 15 сентября 1575 года он все-таки совершил побег, встав во главе протестантской армии и придав своей коалиции видимость законности и легитимности, ведь он был братом короля. Настроение же Генриха III по этому поводу было самое что ни на есть скверное.

Поступок герцога вдохновил Генриха Наваррского. И отложенный на неопределенное время план побега вновь стал вызревать в его голове. 3 февраля 1576 года Генрих Наваррский под видом охоты на оленей покинул Лувр. Отлучаться самостоятельно он не имел права - ведь он продолжал оставаться узником. В предместье Санлиса к нему присоединились его верные друзья капитан и лейтенант королевской гвардии. Они сообщили ему, что король взбешен и что возвращение в Париж - дорога смерти и позора, все же другие пути ведут к жизни и славе. Генрих решил, что это знак судьбы, и отправился в свою Наварру, чтобы опять принять гугенотскую веру. Жену, Маргариту Наваррскую, он в свои планы не посвятил и тем самым глубоко оскорбил ее.