Вы не хотите летать - [6]

Позавтракать она могла и в спальне, комнатный принтер выдаст любое блюдо, а за десертом позже можно сходить в оранжерею или взять в холодильнике. Но папа ведь что-то готовил. Это решило все.

Обедать и ужинать в семье было принято вместе, все собирались за столом, овощи и зелень рвали с настенных грядок, фрукты и ягоды — с веток, что наклонялись, стоило к ним потянуться.

Едва Соня переступила порог, папа поднял руки, призывая к вниманию. Мама встала, Мишка обернулся.

— С днем рожденья! — слаженно грянул хор, где к человеческим голосам присоединились Дора и дом. Последний — всеми комнатами и переходами, слаженно и объемно, с небольшим эхом.

В центре стола всплыл торт, спрятанный до этого момента. Вот что готовил папа! Политые выжатым соком взбитые сладости на глазах таяли, и после положенных случаю поздравительных обнимашек все бросились поедать растворявшийся на воздухе шедевр кулинарии. Такие торты живут считанные минуты, затем превращаются в смесь ингредиентов, ни капли не напоминавших изначальное яство. Зато воспоминания потом остаются надолго.

Папе очень нравилось выражение из древнего жизнеописания святых: «Вера, Надежда, Любовь и мать их Софья», и он часто цитировал фразу или ее кусочки. Иногда не к месту, как, например, сейчас.

— Ну, мать их Софья, как настроение? — прозвучало весело, с иронией и задором. По-другому у папы не бывало.

— Максим! — Брови у мамы сошлись к переносице. — Не могу понять, как тебя с такими выражениями в наш мир выпустили.

— Специально, чтобы тебе жизнь отравлять, — с любовью в голосе откликнулся папа.

Он всегда шутил, и всегда оставалось непонятным, чего в его шутках больше — веселья или грусти. Но в любом случае в его словах слышалась великая и неподдельная любовь.

Соня спросила:

— Чтобы оправдать имя, мне придется родить трех дочек и назвать их Вера, Надежда, Любовь? Или — Пистис, Элпис и Агапе, ведь «Софью» не перевели, значит, и остальные не надо переводить, да?

— Не придется, — с улыбкой уверил папа. — Сделаешь, как сама захочешь. Мы в тебя верим. И надеемся на тебя, И, конечно же, любим тебя.

Не сразу дошло, что папа играл словами. «Верим», «надеемся», любим» — опять та же тройка. Вот и пойми, серьезно он говорит или подкалывает. Иногда это раздражало, но лишь иногда, в остальное время нравилось. Папы у всех знакомых были как Сонина мама — серьезными, строгими и немного занудными, когда дело касалось объяснений, что делать можно, а чего нельзя и почему.

— А теперь… — Папа умолк и выждал театральную паузу. — Подарок!

Он махнул рукой, и над столом возникла го-грамма знаменитого питомника на Памире, где выращивали измененных животных. Вид быстро приближался, промелькнули здания и вольеры, и, наконец, изображение выхватило и увеличило единственное существо из находившегося там множества ему подобных.

Птерик!

— Мне?! Спасибо!

Соня не могла наглядеться. Кожистые крылья — размером с комнату! Зубы — как у крокодила! Шея! Когти!

Встроенное седло с управлением!!!

— Папа! Мама! Нет слов! Когда его можно забрать?!

— По возвращении из училища. — Взгляд у мамы почему-то стал бегающим, будто она чего-то боялась.

А чего бояться? Соня летает не хуже других. Возможно, даже лучше.

— За это время мы переделаем одну из гостевых комнат под насест, — сказал папа.

— А мне дашь покататься? — начал подмазываться дальновидный Мишка.

— Всему свое время. Я еще сама не каталась.

— Птериков содержат не для катания, а как экологичный личный транспорт на приемлемые расстояния, — напомнила мама.

— И для катания! — добавил Мишка.

Когда клонировали крупный вид птерозавра, выяснилось, что он не только груз не перенесет, но даже нормально взлететь не может. На планету постоянно падают миллионы тонн космической пыли и разных метеоритов, диаметр Земли увеличивается где-то на сантиметр в год. В мезозое планета была чуть ли не в два раза меньше. Соответственно, меньше была гравитация, вот птерозавры, из которых больше всего известны птеродактили, и летали. С тех пор даже состав воздуха изменился: во времена динозавров в нем было тридцать три процента кислорода, сейчас двадцать один. Пришлось ученым дорабатывать бедную зверушку. Телесная модификация и вживление технических усовершенствований создали чудесный биотранспорт, и теперь многие обладали собственным «драконом». Слова «дракон» и «птерозавр» в языке уже обозначали что-то конкретное, поэтому измененное существо назвали птериком. Назвал, скорее всего, кто-то из детей ученого, который создал птерика, потому что взрослые назвали бы по-другому — обязательно вычурно и трудновыговариваемо, вроде того же птеродактиля.

На птериков была огромная очередь, и Соня даже не мечтала о собственном ящере. Но что-то случилось. Или вылупилась большая партия, или папа с мамой вновь сделали нечто, отчего их решили так премировать. Папу, к примеру, могли наградить за живые дома, маму… еще за что-нибудь. Ее работа в правительственных структурах — что-то скучное, связанное с управлением и чрезмерно ответственное. Когда Соня будет определяться с профессией, она, конечно же, выберет как у папы. Но в другой сфере. Семье хватит одного биолога. Сейчас, когда по Солнечной системе снуют автоматические зонды, а с Марса готовятся сразу несколько пилотируемых экспедиций на астероиды и к спутникам Юпитера, потребуются астробиологи. Почему нет?