Вверх тормашками - [62]

Куп шепотом выругался. Конечно, это его недомыслие, которое было и оставалось сейчас. Это и составляло суть проблемы. Он чувствовал себя хорошо с Вероникой, что шло ему не на пользу. Если бы он думал, прежде чем открывать рот, было бы еще не так страшно. Но сейчас всю работу мозга за него выполнял совсем другой орган. Пора с этим покончить и вести себя, как подобает опытному кадровому разведчику, коим он некогда был.

Внизу громко хлопнула дверь, и на лестнице, ведущей к мансарде, послышались мягкие шаги. Куп мгновенно насторожился и бесшумно вернул кресло на четыре ножки, автоматически перебирая взглядом обычные предметы вокруг себя, как возможное оружие. В следующую секунду он узнал черные волосы Вероники, когда над перилами показалась ее голова. Он так обрадовался, что утратил всякую бдительность и расслабился, несмотря на все то, что только что себе внушал, и вопреки разуму.

Вероника, напротив, выглядела совсем не расслабленной, когда шагнула на верхнюю ступеньку.

— У меня большие неприятности.

Одним махом преодолев расстояние между ними, Куп препроводил ее в кресло, которое он только что освободил.

— Сядь, — сказал он, надавливая ей на плечи, пока она бессильно опускалась на сиденье.

Куп обошел вокруг узкого стола, служившего ему также письменным столом, и развернул другое кресло, плохо сочетающееся с теми двумя предметами. Он сел верхом на сиденье, скрестив руки на спинке, и сверху положил подбородок.

— Расскажи папе все по порядку.

—Понимаешь, похоже, у меня с этим будет проблема, — сказала Вероника, мрачно глядя на него. — С родительскими делами. Если бы мы были в школе и писали контрольную работу, мне поставили бы большое жирное «Д» с минусом[15]. — Она пересказала свою беседу с Лиззи. Потом вскочила с кресла и принялась мерить шагами узкую комнату.

Куп молча наблюдал за Вероникой. Цвет ее щек постоянно менял свои оттенки, пока она расхаживала взад-вперед между столом и кроватью, между кроватью и лестницей.

— Мне казалось, что я начинаю с этим справляться. — Вероника внезапно рассмеялась. — Вот дурочка — я даже не увидела, откуда проистекает проблема. Но что я могу сказать Лиззи? — взволнованно продолжала она. — Что ее отец, который находится в розыске, в самом деле вернется? Что он умный человек и сумеет разыскать нас в Сиэтле, а потому не нужно беспокоиться? — Она провела рукой по волосам, убирая их со лба. — Но естественно, я не могу сказать ей, что я отпущу ее к нему. Скорее небеса рухнут на землю чем это произойдет.

Куп, до сих пор сидевший в ленивой позе, неожиданно распрямил плечи. Возмущенный словами Вероники, он был готов немедленно вступиться за брата, но сдержался.

— Ты думаешь, он способен ее обидеть? — спросил он ровным тоном.

— Не физически. Эдди был отличным родителем. Он любил Лиззи больше всего в мире. Но после того как он сбежал, образцовым отцом его уже не назовешь. Что он собирается делать? Выкрасить ей волосы, чтобы изменить ее внешность? Учить ее отзываться на новое имя через каждые несколько месяцев? Она наловчится лгать и будет постоянно переезжать с места на место, чтобы на шаг опережать закон. Что это будет за жизнь для ребенка?

Как ни ненавистно было это признавать, но Куп был вынужден согласиться. И все же он спросил:

— Ты на сто процентов уверена, что ее отец убийца?

— Конечно, нет. Но то, что он убежал, определенно изобличающее обстоятельство. Согласись, факт — вещь упрямая.

— Может, Эдди запаниковал, оттого что ему грозил срок за деяние, совершенное кем-то еще.

— Например? — скептически спросила Вероника. — Неизвестным вооруженным мужчиной?

— Из того, что я слышал, — сказал Куп, — у твоей сестры был далеко не один мужчина. Я не хочу плохо отзываться о покойниках, но люди говорят, что она постоянно куда-то уезжала.

— Да, Кристл была далеко не ангел. — Вероника плюхнулась обратно в кресло. — Но насколько я знаю, по-настоящему серьезные ссоры у нее были только с Эдди. — Она сделала энергичный выдох, сдувая упавшую на бровь блестящую прядь волос. — Таким образом, круг замыкается, — заключила Вероника. Но внезапно лицо ее изменилось и в течение короткого времени оставалось неподвижным.

Куп выпрямился.

— Что такое?

— А что?

— Ты вдруг как-то странно посмотрела.

— Да? — Вероника пожала плечами. — Это называется фрустрацией[16].

— Нет, это было что-то еще, — сказал Куп. И он хотел знать — что.

Но лицо ее разгладилось, и по его выражению Куп ничего не мог понять.

— Ты выдумываешь несуществующие вещи.

Нет, он не выдумывал. Куп был готов поклясться, что она что-то знала или предполагала. Или что-то вспомнила.

Однако вопреки своему желанию он отложил дальнейшее дознание. На время. Можно было не сомневаться, что в противном случае Вероника только еще больше заупрямилась бы.

Но рано или поздно — а в его планы входило сделать это раньше — он выяснит, что вызвало то мимолетное выражение на ее лице. И поможет ли это реабилитировать Эдди.

Глава 15

Вероника торопливо направилась через улицу к «Толку». Пока она переходила на другую сторону, ледяной ветер насквозь продувал ее пальто. Но, подойдя к дверям бара, она замешкалась.