Вверх по лестнице в Голливуд - [108]

По пути в Нью-Джерси я, откинувшись на сиденье, просматривала журналы и размышляла над новой сферой своей деятельности. Я надеялась, что понимала все правильно. Мэтт прислал письмо из Лос-Анджелеса, в котором сообщал, что в обозримом будущем в Нью-Йорк не вернется. Он так и не ответил на мое письмо, а мне нужно было поговорить с ним о контракте. Черил и Кенни были довольно приятные люди, но до того занятые, что мне было неловко лезть к ним с вопросами. Этим утром позвонил агент Фрэнки Брейдена и сообщил, что Фрэнки посмотрел новый постер с уменьшенной головой Генри и утонченным лицом Тамары — сдается ему, что теперь его, Фрэнки, адамово яблоко «утяжеляет» весь постер. «Даже не знаю, что вам посоветовать», — участливо добавил агент. Тони предложил «перерезать гребаную глотку», а потом решил выяснить, «какая умная голова из моих юристов додумалась, чтобы рисунок утверждала гребаная четверка бездарей, снявшихся в одной и той же картине». Я надеялась, что умной головой окажется тот же адвокат, что поработал над моим контрактом, — беседа с Тони наверняка сделает его более покладистым.

В кинотеатре я запаслась поп-корном и диетической колой, после чего встретилась с Черил и Кенни в фойе. Мы сели все вместе, рядком, а прямо перед нами расположились Фил и режиссер. По бокам от Фила сидели обе его помощницы. Все остальные сотрудники «Глориос» были экипированы пюпитрами и фонариками на изогнутых стойках.

— Надеюсь, у тебя кола без льда, — сказал Кенни, барабаня пальцами по колену.

— Со льдом, а что?

— Если Фил услышит, как лед гремит в стакане, он даст тебе об этом знать. Громко.

Я соскользнула с сиденья, вернулась к буфетной стойке и обменяла газировку на питье поспокойнее. Когда я устроилась вновь, Кенни сообщил мне, что после просмотра всем зрителям раздадут карточки с вопросами — о концовке, о персонажах и некоторых других важных элементах. Затем около двадцати заранее отобранных человек останутся и подробно расскажут руководителю исследования о своих впечатлениях. За ночь подсчитают очки и распечатают высказывания тестовой группы зрителей. Утром Фил, Черил и Кенни встретятся с режиссером для обсуждения результатов.

Даже когда погас свет, помощницы Фила продолжали входить и выходить из кинотеатра, плотно прижимая к уху сотовые телефоны. Через три четверти часа после начала фильма в боковом проходе показался посыльный из «Домино», который озирался, пока его не поманила одна из помощниц. Она вручила ему деньги и передала Филу целый пирог, который тот поглотил за шесть минут; картонную коробку он свернул и превратил в дубинку.

В одном эпизоде фильма Марвин Фишелл, игравший полицейского, проводит задержание двух головорезов, которые пытаются угнать машину. Головорезы начинают его избивать. Последние удары наносятся железякой, в которой я узнала… суперзамок! На следующем кадре крупным планом показан рот Марвина: передних зубов нет, а челюсть явно и безнадежно сломана. Все это время Фил сидел перед нами и помахивал импровизированной дубинкой в полном согласии с ударами на экране, осыпая крошками три ряда зрителей, включая Черил, Кенни и меня.

На обратном пути в город мои мысли вернулись к отвратительной сцене с суперзамком. И как только Далиле удалось убедить компанию согласиться на участие в этом проекте? Потом я вспомнила, что она не видела фильм, из чего следовало, что и производители суперзамка его тоже не видели. В этом не было ничего хорошего.

На следующий день Джеймс передал для утверждения Черил законченный постер к «Усладе губ». Ей и Кенни предстояла встреча с Филом и режиссером «Полисвилля», а потому я оставила макет у нее в кабинете и принялась смотреть «Милого стервятника», который, как я быстро осознала, был еще хуже «Услады губ». Я ничего не смогла понять в этом фильме, но в пресс-релизе сообщалось, что в августе 1985-го Валхалла Баунти, режиссер и автор сценария «Стервятника», была выбрана «Кошечкой "Пентхаус"». Вот в чем была интрига.

Наскоро просмотрев остальные фильмы и ознакомившись с релизами, я поняла, что дела мои плохи. Каждый следующий фильм был хуже предыдущего, а несколько выглядели незаконченными или только начатыми. В релизах, прилагавшихся к каждой кассете, говорилось о высоких идеалах — например, о «победе над злой судьбой», о «поиске высшего смысла». А кое-где утверждалось, что эти картины — «аллегорическая подача нашего трудного времени». Независимо от исходных намерений режиссеров их труды были настолько безнадежны и невнятны, что даже не удавалось разобрать, о каком фильме говорилось в том или ином пресс-релизе. Я аккуратными стопками разложила на столе кассеты, все заметки к ним и фотографии, надеясь навести порядок.

Зазвонил телефон. Эта была Эллен, совершенно взбешенная.

— Это невозможное место, — начала она. — Одна нервотрепка.

— Что случилось?

— Я говорила с адвокатом из «Глориос», который составлял твой контракт. Он заявил, что если меня не устраивают условия, то не успею я и глазом моргнуть, как он найдет другую Карен Джейкобс.

— Бред. Я даже не знаю никого в юридическом отделе.

— Я сказала, что ты безальтернативна и что с тобой следует обращаться только так и никак иначе.