Введение в языковедение - [130]
Генеалогическая классификация языков прямо связана с исторической судьбой языков и народов, носителей этих языков, и охватывает прежде всего лексические и фонетические сопоставления, а далее и грамматические; морфологическая же классификация связана со структурно–системным пониманием языка и опирается главным образом на грамматику.
Первые попытки классификации языков связаны с поисками «родства» языков и выявлением родственных семей, вопрос о морфологической классификации встал позднее. Наш обзор мы начнем с генеалогической классификации языков.
§ 76. ПЕРВЫЕ ОПЫТЫ ГЕНЕАЛОГИЧЕСКОЙ КЛАССИФИКАЦИИ ЯЗЫКОВ
Вопрос о многообразии языков не интересовал античную мысль, так как греки и римляне признавали достойным изучения только свой язык, остальные же языки они считали «варварскими», приравнивая чужую речь к нечленораздельному «бормотанию»[ 581 ].
В средние века вопрос о многообразии языков стал очевидным, так как «варвары» разрушили Рим и на культурную арену вышло множество «варварских» языков (кельтские, германские, славянские, тюркские и др.), среди которых ни один не мог считаться «единственным». Однако взаимодействия разноязычных народов в эту эпоху ограничивались либо военными действиями, либо бытовым общением, что, конечно, требовало в известной мере овладения чужими языками, но не приводило к планомерному изучению чужих языков.
Теоретические же вопросы в связи с тем, что образованность была в руках церкви, решались только в согласии с Библией, где многообразие языков объяснялось легендой о Вавилонской башне, по которой бог «смешал» языки людей, строивших эту башню, чтобы воспрепятствовать проникновению людей на небо. Вера в эту легенду дожила и до XIX в. Однако более трезвые умы пытались разобраться в многообразии языков, опираясь на реальные данные.
Толчком к постановке этого вопроса в научном плане были практические задачи эпохи Возрождения, когда необходимо было теоретически осмыслить вопрос о составе и типе национального языка, выразителя новой культуры, и его соотношениях с литературными языками феодального средневековья, а тем самым по–новому переоценить античное и иное древнее наследие.
Поиски сырья и колониальных рынков толкали представителей молодых буржуазных государств на кругосветные путешествия. Эпоха «великих путешествий и открытий» познакомила европейцев с туземцами Азии, Африки, Америки, Австралии и Океании.
Грабительская политика первых конквистадоров по отношению к туземцам сменяется планомерной капиталистической колонизацией с целью заставить колониальное население работать на своих покорителей. Для этого необходимо было общаться с туземцами, объясняться с ними, влиять на них через религию и другие пути пропаганды. Все это требовало взаимопонимания и тем самым изучения и сравнения языков.
Так различные практические потребности новой эпохи создавали почву для обследования и регистрации языков, составления словарей, грамматик и теоретических исследований. По отношению к колониальным языкам эта роль была возложена на миссионеров–монахов, которых посылали во вновь открытые страны; записи этих миссионеров долгое время были единственным источником знания о самых разнообразных языках.
Еще в 1538 г. появилась работа Гвилельма Постеллуса (1510– 1581) «De affmitatae linguarum» («О родстве языков»).
Первая попытка установления групп родственных языков принадлежала Иосифу–Юстусу Скалигеру (1540–1609), сыну известного филолога Возрождения Юлия–Цезаря Скалигера (1484– 1558). В 1610 г. во Франции вышел труд Скалигера «Diatriba de europeorum linguis» («Рассуждение о европейских языках», написано в 1599 г.), где в пределах известных автору европейских языков устанавливаются 11 «языков–матерей»: четыре «больших» – греческая, латинская (с романскими), тевтонская (германская) и славянская, и семь «малых» – эпиротская (албанская), ирландская, кимрская (бриттская) с бретонским, татарская, финская с лопарским, венгерская и баскская. Несмотря на то, что сравнение шло на сопоставлении слова бог в разных языках и что даже латинское и греческое наименование бога (deus, theos) не навело Скалигера на мысль о родстве греческого с латинским языком и он объявил все 11 «матерей» «не связанными между собой никакими узами родства», в пределах романских и особенно германских языков автор сумел провести тонкие различия в степени родства, указав, что одни германские языки – это Water–языки (сам язык–мать и нижненемецкое наречие), другие же – Wasser–языки (верхненемецкое наречие)[ 582 ], т. е. наметил возможность разделения германских языков и немецких диалектов по признаку передвижения согласных, что потом было развито в работах Тен–Кате, Расмуса Раска и Якоба Гримма.
В начале XVII в. Э. Гишар в работе «L'Harmonie etymologique des langues» (1606), несмотря на фантастические сопоставления языков и письменностей, сумел показать семью семитских языков, что далее развивали другие гебраисты, как, например, Иов Лудольф (1624–1704).
