Введение в Новый Завет. Том 1 - [23]
Живучесть исторической критики во многом обязана ее интересом к тому, что во многом составляет основу всех остальных форм интерпретации (хотя пылкие сторонники прочих «критик» могут отрицать этот факт). Если вынести за скобки некоторые перегибы (вроде излишнего увлечения поиском источников[66] или произвольных суждений об исторических обстоятельствах), историческая критика преследует здравую цель: узнать, что имел в виду автор той или иной библейской книги. Чтобы подчеркнуть этот аспект исторической критики (сбросив, так сказать, лишний ее «багаж») некоторые авторы (включая меня) настаивают на необходимости выявления «буквального смысла» библейских отрывков.
Буквальный смысл — это то, что библейские авторы имели в виду и пытались донести до читателей в своих произведениях. Он не исчерпывает смысл Писания, но во многом закладывает основу для смыслов, вскрываемых другими видами «критики». Если поразмыслить над компонентами дефиниции, становится ясно, что определить буквальный смысл не всегда легко.
«В своих произведениях». Новозаветные книги были написаны по–гречески около 1900 лет назад. В плане языка даже лучшие переводы не способны передать всех нюансов оригинала. В плане культуры и контекста, мировоззрение авторов и их читателей глубоко отличалось от нашего: разная среда, разные знания, разные предпосылки относительно действительности. Поэтому не следует надеяться, что чтение Нового Завета пойдет у нас с той же легкостью, с какой мы читаем современных авторов. Соответственно, попытка понять среду и взгляды новозаветных авторов заслуживает всяческого одобрения, и мы уделим ей немало места в последующих главах.
Поскольку авторы писали в разное время и в разных местах, они не всегда имели одинаковый опыт и одинаковые взгляды. Приведу несколько примеров возможных различий, влияющих на смысл. Скорее всего, большинство новозаветных авторов (или даже все они) были иудеями по рождению. Сколь глубоко они знали иудаизм и как видели свое место в нем? Какой язык был для них родным: греческий (на котором они писали) или арамейский/еврейский (и тогда им или их секретарям приходилось делать перевод)? На каком языке они читали иудейские Писания? Вопрос непраздный, ибо еврейский текст Писаний местами существенно отличаются от вариантов, которые дают LXX или таргумы (арамейские переводы, обычно более поздние, чем LXX). Судя по некоторым данным, Матфей, Иоанн[67] и Павел могли знать арамейский и/или еврейский, а Марк и Лука — только греческий, но ни малейшей уверенности в том нет. Место действия в Евангелиях и Деяниях — Иерусалим, Иудея, Галилея, Антиохия и другие области античного мира; многие ли авторы бывали в местах, которые упоминают? Те, кто бывал, видимо, пишут с большим знанием дела, а те, кто не бывал, чаще прибегают к воображению или сведениям других людей.
«До читателей»[68]. Авторы обращались к конкретным аудиториям I и II веков. Как эти аудитории понимали написанное? С уверенностью сказать трудно, но следует иметь в виду несколько факторов.
(1) Авторская интенция и читательское понимание могли не совпадать. Например, с учетом вышесказанного об иудейском происхождении и мышлении ряда новозаветных авторов возникает вопрос: как понимали их языкохристианские читатели (с иудаизмом знакомые лишь отчасти)? Павловы представления о богосыновстве Иисуса, скорее всего, уходят корнями в обетование Давиду о том, что царский потомок Давида будет Богу сыном (2 Цар 7:14). Но как понимали титул «Сын Божий» слушатели/читатели[69] Павла, которые публично чествовали богов, богинь и их потомство, — по крайней мере, до тех пор, пока шокированные иудео–христианские миссионеры не устранили недоразумение? Сколь важно учитывать такие возможности при экзегезе Писаний?
(2) Хотя содержание новозаветных книг дает основания для умозаключений об авторах и адресатах, мы обычно не знаем, кому именно адресованы эти книги (за исключением конкретно названных общин из Павловых посланий). Например, Мк 7:3 разъясняет, что фарисеи, как и все иудеи, перед едой совершают ритуальные омовения. Отсюда можно предположить, что автор был иудеем или знал об иудейских обычаях, а его аудитория не была просвещена на сей счет. Если так, мы можем учесть данную возможность, скажем, при толковании упоминания о разрывании храмовой завесы (Мк 15: 38; пар. Мф 27:51; Лк 23:456). В Храме существовало несколько завес, разного назначения и убранства (они описаны у иудейского историка Иосифа). В зависимости от того, какая завеса имеется в виду, эпизод можно понимать по–разному. Но знали ли евангелисты (или хотя бы один из них) о подобных нюансах, видели ли они лично Храм или украшенную завесу? Более того, поняла бы Маркова аудитория туманное упоминание о какой‑то конкретной храмовой завесе, если не знала об иудаизме самых элементарных вещей? И что можно сказать об аудиториях Матфея и Луки? Корректно ли говорить о буквальном «смысле» отрывка там, где первоначальные предполагаемые читатели вряд ли бы его поняли? Пожалуй, рассказ о разрывании храмовой завесы следует толковать, исходя из того значения, какое здесь усмотрел бы любой человек, бывавший в каком‑либо храме: если завеса, отделяющая священное место в Иерусалимском храме, разорвалась надвое, сверху донизу, то Храм лишился места, которое делало его святилищем Божьим, выделяло его святостью из ряда других мест.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Введение в Новый Завет» Рэймонда Брауна (1928–1998), одного из крупнейших библеистов современности, представляет собой классическое учебное пособие. В этом фундаментальном труде автор не только подробно анализирует все новозаветные книги, но и приглашает читателя поразмыслить над проблемами, которые ставит каждая из этих книг, — о Боге, Христе, новозаветных персонажах, церкви и т. д. Каждая глава содержит обширную библиографию. Книга адресована как студентам богословских учебных заведений, так и тем, кто изучает Новый Завет на курсах, в кружках разного уровня и самостоятельно.
Сегодня многие христиане сражаются с серьезными сомнениями, касающимися их веры и их церкви. Это касается и христиан – адвентистов седьмого дня, в особенности в западном мире. Многие оставляют свою церковь или же оказываются «на грани» того, что они уйдут из церкви. Эти люди пытаются решить, что они сделают: тоже уйдут или найдут мужество остаться. Книга, которую вы держите, написана для таких людей.
Верстка Минеи Праздничной выполнена с сентября месяца и праздника Начала индикта по август и Усекновения честныя главы Иоанна Предтечи. Даты подаем по старому и (новому) стилю. * * * Данная электронная версия Минеи Праздничной полностью сверена с бумажной версией. Выполнена разметка текста для удобочитаемости; выделено различные образы слова МИР: мир (состояние без войны), мíр (вселенная, община), мν́ро (благовонное масло).
Богословско-литературное наследие Леонтия Византийского, знаменитого богослова и полемиста VI века, до сих пор остается недостаточно изученным в России, между тем как на Западе в XIX–XX вв. ему были посвящены десятки исследований. Современному российскому читателю известны, пожалуй, лишь краткие упоминания о Леонтии в трудах протоиерея Георгия Флоровского и протопресвитера Иоанна Мейендорфа. До сих пор нет полного русского перевода ни одного трактата Леонтия Византийского... Не претендуя на полноту и окончательность, предлагаемый ныне сборник исследований призван дать современному российскому читателю необходимые сведения о составе «Леонтиевского корпуса» (Corpus Leontianum), его предполагаемом авторстве, структуре и содержании входящих в него богословских трудов. *** Редакционный совет Центра библейско-патрологических исследований (программа поддержки молодых ученых ВПМД) Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви: Иерей Сергий Шастин (настоятель Крутицкого Патриаршего Подворья, Председатель Всероссийского православного молодежного движения и Братства Православных Следопытов) Диакон Михаил Першин (директор центра, заведующий информационно-издательским сектором Отдела по делам молодежи Русской Православной Церкви) Иерей Сергий Осипов (технический редактор) Проф.
Впервые я познакомился со Спердженом, купив его книжку в букинистическом магазине в Ливерпуле в 1950 году, хотя после этого потребовалось еще несколько лет, чтобы я по-настоящему узнал его. На моей книжной полке стояли несколько его книг, и мне, тогда еще молодому христианину, нравилась горячая вера их автора, но по большей части я все же воспринимал Сперджена как чудо-проповедника чуждой мне викторианской эпохи. Тогда я был согласен с одним современным писателем, сказавшим, что «в век скучных английских проповедей Сперджен говорил захватывающим, богатым, метафорическим языком». К трудам Сперджена я относился как к обычным современным христианским книгам с евангельским содержанием, разве что их было слишком много.
Творения святителя Иоанна Златоуста с древности были любимым чтением жаждущих премудрости православных христиан, не утратили они своей актуальности и сегодня. В этом сборнике помещены выдержки из творений святителя по самым разным темам: о любви к Богу и ближнему, о добродетелях и страстях, об отношениях в семье и воспитании детей. Книга рассчитана на самый широкий круг читателей.
Протоиерей Георгий Флоренский (3893—1979) — русский православный богослов, философ и историк, автор трудов по патристике, богословию, истории русского религиозного сознания. Его книги «Восточные отцы IV века», «Византийские отцы V—VIII веков» и «Пути русского богословия» — итог многолетней работы над полной историей православного Предания, начиная с раннего христианства и заканчивая нашей эпохой. В книге «Византийские отцы V—VIII веков» автор с исчерпывающей глубиной исследует нравственные начала веры, ярко выраженные в судьбах великих учителей и отцов Церкви V—VIII веков.Текст приводится по изданию: Г.
Книга выдающегося современного библеиста Брюса Мецгера почти полвека является основополагающим исследованием рукописной традиции и передачи текста Нового Завета. Настоящее издание, переработанное и дополненное, подготовленное в соавторстве с известным американским богословом Бартом Д. Эрманом, освещает новейшие достижения в области новозаветной текстологии. В нем кратко описаны давно известные и заново открытые рукописи, даны теоретическое обоснование и практические примеры текстологического анализа разночтений в этих рукописях.
Это одно из лучших на сегодняшний день введений в Ветхий Завет. Известный современный библеист рассматривает традицию толкования древних книг Священного Писания в христианском контексте. Основываясь на лучших достижениях библеистики, автор предлагает богословскую интерпретацию ветхозаветных текстов, применение новых подходов и методов, в особенности в исследовании истории формирования канона, риторики и социологии, делает текст Ветхого Завета более доступным и понятным современному человеку.Это современное введение в Ветхий Завет рассматривает формирование традиции его толкования в христианском контексте.
Книга Джеймса Д. Данна — одно из лучших современных пособий по изучению Нового Завета. Эта работа соединяет в себе исследование текста Нового Завета с историко–социальной характеристикой жизни первых христианских общин, помогая преодолеть пропасть между текстологическими исследованиями и богословской интерпретацией Священного Писания в духе древнейшего исторического христианства. Для студентов старших курсов гуманитарно–богословских факультетов и вузов, а также для всех интересующихся изучением Нового Завета.
Книга Н.Т. Райта, крупнейшего современного библеиста, позволяет разносторонне представить, как раннехристианская Церковь мыслила воскресение как таковое, и что значило для нее воскресение Христово. В Евангелиях, в посланиях апостола Павла и сочинениях раннехристианских апологетов автор ищет ответ на ключевой, с его точки зрения, вопрос: почему христиане усвоили принятую в иудаизме трактовку воскресения и что они в нее привнесли. Скрупулезное прочтение парадоксальных, будоражащих душу «пасхальных» глав Евангелия подводит исследователя еще к одному, не менее трудному вопросу: не потому ли первые христиане исповедали Христа Сыном Божьим, что увидели пустой гроб и узнали о Его телесном воскресении? О «вызове воскресения», перевернувшем в свое время все представления о мире и Боге, христианство продолжает свидетельствовать и по сей день.Фундаментальное исследование выдающего современного библеиста Н.Т.