Введение в Новый Завет. Том 1 - [158]
• Источник знамений (Semeia), состоявший из рассказов о чудесах, отобранных из более обширной коллекции[667]. По мнению Бультмана, чудес на самом деле не было: это вымышленные рассказы, сочиненные для того, чтобы сделать образ Иисуса более конкурентоспособным в мире, верившем в чудотворцев.
• Источник поэтических речей–откровений, состоявший из слов Пришедшего с неба[668]. Первоначально он был написан на арамейском языке, затем был переведен на греческий, адаптирован для использования в качестве слов Иоаннова Иисуса, а потом скомбинирован с материалом Знамений.
• Рассказ о страстях и воскресении, основанный на синоптиках.
В середине XX века маятник качнулся в обратную сторону. Немецкие исследователи Э. Швейцер и Э. Рукштуль[669] пришли к выводу, что все три источника, предположенные Бультманом, имеют сходные стилистические особенности; поэтому если Бультман прав, то автор Ин сам написал эти источники. Додд (Dodd, Historical) активно доказывал, что местами рассказ о словах и делах Иисуса в Ин основан на традиции, имеющей все права считаться настолько же древней, как и традиции синоптиков. В результате распространилась убедительная гипотеза, что Ин — Евангелие, которое, подобно синоптикам, прошло три стадии развития.
(1) Вначале существовали воспоминания о делах и словах Иисуса, но эти воспоминания отличались от сохранившихся у синоптиков (конкретнее, в Мк). Причиной различий, возможно, было то, что, в отличие от досиноптической традиции, воспоминания, на которых основано Ин, были нестандартизированного апостольского происхождения.
(2) Затем эти воспоминания подверглись влиянию жизненной практики сохранившей их Иоанновой общины, а также толковавших их проповедников.
(3) Наконец, некий евангелист (видимо, какой‑то творческий проповедник) оформил сложившуюся на второй стадии традицию в письменное Евангелие. Таким образом, синоптики и Иоанн предоставляют независимые свидетельства об Иисусе. В этих свидетельствах ранняя традиция сохранялась[670], но также и подвергалась богословскому переосмыслению, ибо весть об Иисусе адаптировалась для последующих поколений верующих.
Несмотря на то, что Ин иногда считается самым богословским из Евангелий, богословские различия становятся различием в интенсивности, то есть в той степени, до которой богословские взгляды творчески, художественно вплетены в воспоминания об Иисусе.
Этот подход завоевал множество сторонников, однако полного консенсуса нет. Некоторые пытаются вычленить в тексте источники Ин (по крайней мере, Источник знамений — обычно семи знамений), хотя не обязательно разделяют мнение Бультмана о неисторичности этих источников. Часто полагают, что данный источник возник внутри самой общины, создавшей Евангелие, поэтому границы между источником и ранней редакцией становятся размыты[671]. Что касается связи Ин с синоптиками, хотя большинство, по–видимому, придерживается идеи о независимости Ин, довольно значительная группа (см. особенно Ф. Нейринк[672]) считает, что Иоанн основывался на Мк и даже на других Евангелиях. Замечания по этому поводу будут сделаны в следующих разделах.
Сравнение с синоптическими Евангелиями[673]
Сравнение Ин с синоптиками выявляет очевидные различия. Особенности Ин, в частности, таковы.
1) Иисус знает о Своем пред существовании вместе с Богом до Своего прихода в мир (Ин 17:5).
2) Проповедь проходит в основном в Иерусалиме, а не в Галилее.
3) В Ин практически отсутствует тема Царства Божьего (только в 3:3, 5).
4) Иисус учит не притчами, а длинными речами или в диалогах.
5) Нет экзорцизмов.
6) Ограничено число чудес (семь?); некоторые из них упоминаются только в Ин (превращение воды в вино в Кане, исцеление слепого от рождения; воскрешение Лазаря).
7) Согласно статистическим данным, которые приводит Бруно де Солаж (1979), ишь 15,5 % Иоанновых материалов имеют параллели с Мк; в повествовании о страстях Мф и Лк таких параллелей с Мк в четыре раза больше.
И все же существует также значительное сходство между Ин и синоптиками, особенно в начале рассказа о служении, где действует Иоанн Креститель, и в заключительных сценах страстей и сцене у пустой гробницы.
• Самое большое сходство — с Мк, например, в последовательности событий Ин 6 и Мк 6:30–54; 8:11–33, а также в наличии таких мелких деталей, как «из нарда чистого, многоценного» (Ин 12:3, КП); «за триста динариев» (12:5); «на двести динариев» (6:7).
• Есть параллели с Лк[674], но больше в плане мотивов, чем по форме. Это, например, фигуры Марфы и Марии, Лазаря (метафорическая в Лк) и Анны; отсутствие описания ночного суда у Каиафы; три вердикта «не виновен», вынесенные Пилатом; явления воскресшего Иисуса в Иерусалиме ученикам–мужчинам; чудесный улов рыбы (Ин 21).
• С Мф меньше всего сходства, но ср. Ин 13:16 с Мф 10:24 и Ин 15:18–27 с Мф 10:18–25.
