Введение в Новый Завет. Том 1 - [148]

В этом первом разделе заметны некоторые Иоанновы богословские эмфазы. Повествование окрашено судебной атмосферой: например, «иудеи»[605] расспрашивают Иоанна, который свидетельствует и не отрекается. — указание на то, что какая‑то часть Иоанновой традиции оформилась в судебном контексте, возможно, в контексте синагогального суда, где христиан допрашивали по поводу их веры в Иисуса. Что касается христологии, евангелист вряд ли случайно помещает в эти первые дни исповедание Иисуса под многими традиционными титулами, которые мы находим в разных местах синоптиков, и чаще всего — в более поздний период служения Иисуса (см. Мф 16:16). Фактически создается впечатление, что евангелист хочет изобразить известную по другим Евангелиям христологическую традицию как элементарную, а затем начать свое Евангелие с того, чем другие заканчиваются. В других Евангелиях видение Сына Человеческого, сопровождаемого ангелами, будет только в конце времен, а для Иоанна это происходит во время земного служения Иисуса, поскольку Сын Человеческий уже пришел с неба[606]. В этом разделе также описывается ученичество. В 1:38 Иисус спрашивает: «Что вы ищете?» (КП), а далее следует 1:39: «Пойдите и увидите». Однако первые последователи становятся верующими только после того, как они остаются с Иисусом. Затем ученики последовательно возвещают об Иисусе другим, и их христологическое восприятие углубляется с каждым шагом, что иллюстрируется все более «высокими» титулами, которые даются Иисусу.

2. От первого до второго чуда в Кане (главы 2–4). Сцена в Кане — «начало знамениям»[607] (2:11). Она, подобно двери, одновременно закрывает первоначальное откровение и открывает следующий крупный подраздел, заканчивающийся в 4:54. (В 4:54 об исцелении сына царедворца, о котором объявлено в Кане, говорится, что «это уже во второй раз сотворил знамение Иисус, придя из Иудеи в Галилею» (КП).) Тема замены проходит через все действия и слова Иисуса в трех главах, тем самым выделяя эти главы.

Первое чудо в Кане (2:1–11), которое Ин называет знамением, состоит в том, что Иисус заменяет воду, предназначенную для иудейских омовений (в каменных сосудах, вмещающих более 450 литров), вином. Вино прекрасно, и распорядитель удивляется, зачем лучшее вино оставили на самый конец. Это символизирует откровение и мудрость, которую Иисус принес от Бога [Притч 9:4–5; Сир 24:20(21)], и исполняет ветхозаветное обетование об избытке вина во дни Мессии (Ам 9:13–14; Быт 49:10–11). Здесь вплетается мотив матери Иисуса, чья семейная просьба от имени новобрачных («вина нет у них») поначалу отвернута Иисусом на том основании, что еще не пришел Его час[608]. Однако настойчивость Матери, которая сочетается с доверием к Его воле («что скажет Он вам, то сделайте»), заставляет Его выполнить ее просьбу, как при втором знамении в Кане царедворец добивается выполнения своей просьбы после данного ему отказа (Ин 4:47–50; ср. Мк 7:26–29). Мать Иисуса снова появится у подножья креста (Ин 19:25–27), и здесь ее участие в ученичестве станет полным, поскольку она будет названа матерью любимого ученика. Между тем, в переходном стихе (2:12) говорится, что мать и «братья Иисуса» последовали за Ним в Капернаум, но не сказано, что они пошли с Ним, когда Иисус начал свое общественное служение, направившись в Иерусалим.

В следующем разделе (2:13–22), где рассказывается о происходившем в Иерусалиме перед Пасхой[609], говорится об отношении Иисуса к Храму. У этого раздела Ин есть синоптические параллели: изгнание торговцев из Храма (Мк 11:15–19, 27–28 и пар.), произошедшее незадолго до казни Иисуса, и свидетели в синедрионе в ночь перед распятием, ложно показавшие, что Иисус обещал разрушить Храм (Мк 14:58; Мф 26:61, ср. Деян 6:14). В Ин эти сцены соединены и помещены в начало служения Иисуса, слова о Храме произносятся Иисусом (сформулированы они, однако, не как «Я разрушу», а как «разрушьте храм сей»), а заменой Храму будет не другой храм, а тот же самый, который будет восстановлен. Оставим в стороне неразрешимый вопрос о том, какая из этих традиций более достоверна с исторической точки зрения, а отметим две специфические Иоанновы эмфазы. С самого начала показывая враждебность «иудеев», Ин иллюстрирует полную несовместимость между Иисусом и «своими», которые не приняли Его (см. Ин 1:1). Также в интерпретации Ин Храм — это тело Иисуса, «разрушенное» «иудеями», но снова воздвигнутое Иисусом[610]. Таким образом, Иерусалимский храм, превращенный в рынок, заменяется телом Иисуса как святым местом. Согласно 2:23–25, многие в Иерусалиме поверили в Иисуса из‑за совершаемых им знамений, но Он не доверял их вере, потому что она остановилась на чудесном аспекте знамений, не восприняв того, что было ознаменовано. Это промежуточное замечание представляет нам одного из потенциальных верующих в Иисуса, который появится в следующем подразделе.

Сцена с Никодимом (3:1–21) — первый из важных Иоанновых диалогов. Этот фарисей, член синедриона, приходит к Иисусу «ночью» (ибо еще не принадлежит к свету) и говорит, что Иисус — «учитель, пришедший от Бога». Под этим Никодим подразумевает «воздвигнутый Богом», хотя Иисус в буквальном смысле пришел от Бога. Никодим — типичный выразитель маловерия