Введение в философию - [13]

Эта действительность доступна экзистенции в изначальности ее богоотношения. Поэтому изначальность веры в Бога запрещает всякое посредничество. Действительность Бога обнаруживается не в каком-то определенном, проговариваемом для всех людей содержании веры, а также не в равной для всех людей опосредующей Бога исторической действительности. Напротив, во всякой историчности имеет место непосредственная, не нуждающаяся ни в каком посреднике, независимая связь отдельного человека с Богом.

Эта историчность, будучи выраженной и представленной, не является в таком виде абсолютной истиной для всех, но все же в своем истоке безусловно истинна.

Действительное бытие Бога должно быть абсолютно, а не только обнаруживать себя в одном из исторических явлений своего языка, в языке людей. Если Бог есть, то он должен быть непосредственно, без окольных путей, ощущаем для отдельно взятого человека.

Если действительность Бога и непосредственность исторического богоотношения исключают общепринятое богопознание, то вместо познания Бога требуется наше отношение к нему. С давних пор Бог мыслится в образах, отсылающих к бытию мира, вплоть до образа личности по аналогии с человеком. И все-таки каждое подобное представление выступает одновременно как завеса. Бог не является тем, что мы всегда представляем перед глазами.

Наше истинное отношение к Богу нашло свое глубочайшее выражение в следующих положениях Библии: Ты не должен творить себе образов и подобий. Это означало когда-то: невидимость Бога запрещает поклоняться ему в виде изображений Бога, идолов, резных работ. Этот внятный запрет усугубляется тем, что Бог не только невидим, но и непредставим, немыслим. Ни одно подобие не может соответствовать ему и ни одно не смеет ставить себя на его место. Все подобия, без исключения, являются мифами и как таковые должны быть осмыслены, будучи по своему характеру исчезающими, как всего лишь подобия, однако они же являются не чем иным, как суеверием, если их принимают за саму реальность Бога.

Поскольку всякое образное представление Бога в виде картины, показывая, как раз скрывает показываемое, наиболее верная близость Бога — в отсутствии изображений. Это истинное требование Ветхого Завета, однако же, никогда не исполнялось в нем самом: он оставляет личность Бога как картину, его гнев и его любовь, его суд и его милость. Требование невыполнимо. Попытки схватить без наглядных образов (bildlos) сверхличностную, чистую действительность Бога, при всей его непостижимости, предпринимались Парменидом и Платоном, пытавшимися мыслить бытие спекулятивно, индийским (Атман-Брахман) мышлением, китайским Тао, однако и эти пути мысли не могли при своем осуществлении достичь того, чего они хотели. В мыслительной и созерцательной способности человека всегда возникает образная картина. Но если в философской мысли образное представление и предмет почти исчезают, то в итоге, возможно, остается в настоящем едва уловимое сознание, которое в своем действии все же может стать основанием жизни.

В таком случае после прояснения любого обожествления природы, всего демонического, эстетического и суеверного, всего специфически нуминозного (внушенного свыше. — Пер.) — после прояснения всего этого в медиуме разума глубочайшая тайна все-таки не утрачивается.

Может быть, следует очертить это едва уловимое сознание, остающееся в итоге философствования.

Это — молчание перед бытием. Язык замолкает перед тем, что оказывается затраченным для нас, становясь предметом.

Это основание может быть достигнуто только в процессе перешагивания через любое помысленное содержание. Само оно неперешагиваемо. В его пред стоянии находит свое удовлетворение и затухает любое желание.

Там — убежище, и все-таки там нет места. Там — покой, который может нести нас в том неизбывном непокое, с которым сопряжен наш путь в мире.

Там мышление должно раствориться в ясности. Где больше нет вопросов, нет также и ответов. Перешагивание вопросов и ответов в философствовании форсировано до крайности, и, совершая его, мы попадаем в тишину бытия.

Другое библейское изречение гласит: У тебя не должно быть никакого другого Бога. Эта заповедь означает, прежде всего, отвержение чужих богов. Она была углублена до простой и необъяснимой мысли: есть только один Бог. Жизнь человека, который верит в одного единственного Бога, в противоположность жизни со многими богами, покоится на радикально новой основе. Концентрация на одном единственном Боге впервые дает решению экзистенции его действительное основание. Бесконечное изобилие в конечном счете ведет к разбросанности; прекрасному, если оно не коренится в чем-то едином, недостает безусловного. Сегодня так же, как и тысячелетия назад, это остается непреходящей проблемой для человека: обретает ли он такое единое (das Eine) в качестве основания своей жизни. Третье положение Библии гласит: Да свершится воля Твоя. Эта основная позиция по отношению к Богу означает: в доверии преклоняться перед непостижимым, принимая, что оно не подлежит нашему разумению, а находится выше его. "Твои мысли не наши мысли, Твои пути не наши пути".