Введение в евангелическую теологию - [13]
И вполне в порядке вещей, что в общине (это касается и всех ее остальных функций) может и должна практиковаться также особая деятельность, осуществляемая в какой-то мере представительно, профессионально, — деятельность, направленная на поверку всего дела общины в свете вопрошания об истине, то есть теология, богословское исследование и учение. В таком виде, главным образом занимающем нас здесь, теология относится к общине и ее вере mutatis mutandis [8]так же, как юриспруденция относится к государству и государственному праву. Ее исследования и учение — не самоцель, а функция общины и особенно ее ministerium verbi divini. Теология должна служить общине и, прежде всего, членам общины, которые ответственны за проповедь, наставление и душепопечительство, тем, что она должна всякий раз заново подталкивать и приводить общину к вопрошанию о надлежащем отношении ее человеческого слова к Слову Божьему как его истоку, предмету и содержанию; должна научить общину правильному обращению с вопросом об истине и показать ей в этом яркий пример верного понимания, мышления и речи. Дело теологии — приучить общину к тому, что в этой области нет ничего само собой разумеющегося, что здесь необходимы и молитва, и труд, а также показать, в каких направлениях все это должно совершаться. Теология была бы совершенно несостоятельной, если бы лишь возвышенно вещала о Боге, мире, человеке и других, особенно исторически значимых, вещах, если бы не была в указанном смысле — подобно маятнику часов — теологией для общины, если бы не напоминала общине и ее членам, в первую очередь тем из них, которые облечены наибольшей ответственностью, о серьезности их положения и поручения и, тем самым, не помогала им обрести свободу и радость в служении.
Но если теология хочет служить сегодняшней общине в ее свидетельстве Слова Божьего, в исповедании ее веры, то она должна в нынешней своей речи исходить из определяющей ее слова старой и новой традиции [9], подобно тому, как сама сегодняшняя община происходит из общины вчерашней и позавчерашней. Она занимается исследованиями и учит, стоя на уже подготовленной почве, во исполнение унаследованной из прошлого задачи, а не паря над почвой традиции, как если бы история Церкви началась лишь сегодня. Но таким образом, именно в перспективе традиции, задача теологии — это критическая задача. Определяемое традицией провозвестие общины она должна подвергнуть испытанию огнем вопрошания об истине. Она должна воспринять исповедание общины, чтобы испытать и заново осмыслить его, исходя из его основания, предмета и содержания — засвидетельствованного в Писании Слова Божьего. Задача теологии — отстаивать и подтверждать веру общины ее жизнью, как fides quaerens intellectum [10], то есть в том ее свойстве, которое отличает веру от слепого согласия. Разумеется, при этом теология исходит из предпосылки, что община и вчера, и позавчера шла правильным или, во всяком случае, не очевидно ошибочным путем. А значит, к традиции, определяющей сегодняшнюю общину, она не будет испытывать, в первую очередь, недоверия, а, напротив, изначально будет принимать ее с доверием. И, конечно, она не должна насильственно навязывать общине своих вопросов и решений, касающихся традиции, определяющей сегодняшнюю общину, но предлагать их ей к размышлению в виде взвешенных советов. Однако при этом никакой церковный авторитет и никакие испуганные голоса из массы церковного народа не должны помешать теологии честно выполнять ее критическую задачу — прямо говорить о тех сомнениях и, быть может, предложениях по корректировке, которые вызывает традиционная речь общины. Вместе с сегодняшней общиной и ее отцами она говорит: credo — верую. Но помимо этого она говорит: credo, ut intelligam, — верую, чтобы понимать, — и этим словам община также должна дать место ради ее же собственного блага. Это важно в трех отношениях.
1. В нашей последней лекции о непосредственных свидетелях Слова Божьего, задающих общине и ее служению истинные масштабы, мы исходили из того молчаливого допущения, что общине, — а значит, и теологии, — известно, кто эти свидетели и какие писания она должна читать, толковать, чтить и признавать нормативными в качестве «Священного» Писания. И теология, действительно, знает это, ибо ее служение совершается внутри и ради общины, а потому берет начало в ее традиции. В этом вопросе она придерживается, пожалуй, самого важного и имеющего самые далеко идущие последствия из исповеданий Церкви, а именно единодушно совершенного христианской общиной первых веков отбора определенных писаний, которые были признаны подлинно пророческими и апостольскими свидетельствами. То, что они являются таковыми, было распознано и исповедано тогдашними отцами в их вере в Слово Божье, отражение и отзвук которого они и восприняли в этих писаниях. К такому признанию и исповеданию присоединяется и община всех последующих столетий, вплоть до наших дней, и этот ее опыт, в общем и целом, был плодотворен. Именно унаследованный по традиции канон составляет ту рабочую гипотезу, на которую поначалу просто отваживается теология, — гипотезу решающего значения, поскольку теология, будучи служением внутри и для общины, не может уклониться от осуществления вместе с нею этого акта веры. Но здесь вступает в силу credo, ut intelligam. То есть, осуществляя свое особое служение, теология стремится узреть и понять, в какой мере собрание текстов, признанное в те времена и позднее в качестве канона, на самом деле является каноном Священного Писания. Но как можно установить, что унаследованное от традиции положительное решение этого вопроса было правильным? Только одним способом: в распознании содержания Писания; а значит, в разработке той самой рабочей гипотезы; а значит, в вопрошании ветхо- и новозаветных текстов о том, действительно ли, — и если да, то в какой мере, — в них, на самом деле, можно воспринять подлинные свидетельства Слова Божьего; а значит, и в исследовании этих текстов, которое направляется таким вопрошанием, — в неизбежном для понимания вступлении в герменевтический круг. Не в предвосхищении, но в оэшдании события: в сосредоточенности на событии, в котором авторитет этих текстов мог бы говорить сам за себя, теология усматривает, постигает, узнает, — разумеется, лишь постепенно, шаг за шагом, отчасти на ощупь в темноте, всегда in parte pro toto
