Вуди Аллен. Комик с грустной душой - [9]

Он развлекал себя, как только умел. Он остановился в отеле Георг V, недалеко от Елисейских полей, он писал и играл на кларнете, в течение шести месяцев каждый вечер он ел один и тот же ужин в Le Boccador — суп дня, филе палтуса, карамельный пудинг. Он разыскал идола своего детства, кларнетиста Клода Лютера в Slow Club, встретил Сэмуэла Бекетта в кафе, сходил в Лувр. Но, когда начались съемки, ссоры с Фельдманом становились все сильнее. Продюсер хотел погоню с автобойней в стиле «Розовой пантеры» с полицейскими автомобилями и картами в конце; тем временем, коллега Аллена по фильму Роми Шнайдер начала возражать против женитьбы на нем в финальной части фильма; и Селлерс злился из-за того, что в конце появляется Аллен, а не он. В конце концов, во время просмотра мнения свиты Фельдмана заполнили все окружающее пространство: «Ну, мне это смешным не кажется…», «Я думаю, что ему стоит быть более сумасшедшим в этой сцене…» — Аллен огрызнулся и в несвойственном ему выражении чувств послал Фельдмана куда подальше. Если продюсер и был оскорблен, он не показал виду. «Моя вспышка чувств просто проскользнула мимо него, — заметил Аллен. — Может быть, его так часто посылали, что это не стало для него хлопотой».

Многое можно сказать о влиянии Аллена на финальную версию фильма, безумного, затянутого, периодически смешного сексуального фарса, в котором О’Тул мигает своими невинными голубыми глазами в роли Майкла, редактора журнала, истощенного своим успехом у женщин, сказки о котором заставляли глаза его психоаналитика (Селлерс) вылезать из орбит. Как отметила Полин Кейл: «Селлерс в роли Вуди Аллена, но и Вуди там тоже появляется» в роли лучшего друга Майкла, Виктора, который безнадежно влюблен в его невесту, Кэрол (Шнайдер). С аккуратно зачесанными по школьному волосами, Аллен пытается испробовать свое впечатление от Боба Хоупа в первый раз в сцене в библиотеке, где Виктор защищает честь Кэрол от мускулистого блондина «Ты видела кулаки этого парня? Они здоровенные…», но в битве комических персонажей побеждает Селлерс. Элегатное комическое дарование Аллена бледнеет рядом с Селлерсом в парике в стиле Beatles, высмеивающего Доктора Стрейнджлава, с немецким акцентом говорящего о Фрейде и доходящего до вагнеровского масштаба. У них есть одна совместная сцена, где Селлерс пытается покончить с собой в стиле викингов, на борту горящей лодки, завернутый в огромный баварский флаг, его останавливает Аллен, который устроил себе ужин с курицей на берегу Сены. Все кончается тем, что Аллен лежит в похоронной лодке, Селлерс становится его психоаналитиком, а он беззаботно выкидывает куриные ножки через плечо в реку. Это странно прозвучит, но Аллен является практически самым спокойным персонажем во всем фильме.

Большой кричащий фильм имел большой кричащий успех, получивший 17 миллионов долларов, немедленно поставив новый рекорд кассовых сборов в жанре комедии. Вне ток-шоу Аллен утешал себя умными вычурными оскорблениями в адрес фильма, описывая его как «результат того, как двухсотстраничный манускрипт выбросили из окна такси, и его так и не смогли вернуть в правильном порядке». Позже он придет к следующей формулировке: «Если бы мне удалось осуществить свой замысел, фильм бы получился в два раза более смешным, но в два раза менее успешным» — парадокс, в котором самооценка и амбиции прекрасно сбалансированы, но в центре которого можно найти маленького червячка неудовлетворенности, который в конечном итоге въестся в отношения Аллена со зрителями. «У меня не было полномочий сказать зрителям: „Это не моя вина, я бы такого кино не снял“. „Киска“ была рождена, чтобы работать. Не было варианта, что они облажаются, как бы они не старались, они бы не смогли. Это была одна из тех вещей, когда химическая реакция внезапно происходит верным образом».

«Что нового, киска?» дал Аллену перерыв, который так был ему нужен, и в 1965 году он свободно соглашался на предложения, которые ему давали. В августе он появился в статье Playboy, озаглавленной: «Что голого, киска?» — очкарик в море стриптизерш. Годом ранее он издал озаглавленный в его честь комедийный альбом, сейчас он видел, как его продолжение — «Вуди Аллен, часть 2» — добралось до пятой позиции в комедийных чартах. Его пригласили в Белый дом Линдона Джонсона, он переодевался в смокинг в уборной Национального аэропорта Вашингтона. Вне всяких сомнений, самое странное предложение было от телевизионного продюсера по имени Генри. Дж. Саперштейн, вдохновившись работой Роджера Кормана по переозвучиванию и переизданию иностранных научно-фантастических фильмов по дешевке, попросил Аллена написать новый диалог для японского клона Бонда студии Toho под названием Kagi no Kagi («Ключ всех ключей») с целью переделать шпионскую сагу в часовую комедию для телевидения.

«Они сделали из „Что нового, киска?“ фильм, которым я был очень недоволен. Я поклялся никогда больше не писать другой киносценарий, если я не буду режиссером».

Снимая комнату в отеле Stanhope Hotel на Пятой авеню, Аллен наполнил ее полудюжиной приятелей, включая Ленни Максвелла и Фрэнка Бакстона, и запускал фильм по несколько раз, пока все вокруг пытались его озвучить. «Если Вуди это нравилось, он это включал в фильм», — говорил Максвелл. Финальная версия фильма концептуально блестящая, она даже опережает свое время. Аллен со своими товарищами по озвучанию подготовили почву для таких диванных всезнаек, как Бивис и Батхед, хоть и исполнение подвело фильм. Это бездельничество, иногда высокомерное, это кинематографическое караоке. В пересказе Аллена главный герой фильма, шпион в стиле Бонда, становится «любезным плутом» Филом Московитцом, зацикленным на борьбе со своими злыми усатыми врагами за рецепт лучшего в мире яичного салата. «Назови трех президентов», — шепчет азиатская красотка в полотенце. «Хочешь посмотреть на мою коллекцию непристойных итальянских жестов?» Как и многие ранние проекты Аллена, в этом фильме только и говорится о сексе, но японский оригинал в первую очередь является полупародийным — рука героя ложилась на плечо каждой женщины, которую он видел, — и предположение, что некоторые шутки были преднамеренными, резко прерывает алленовское веселье. К тому времени, как Московитц встречает злобного главаря Шеферда Вонга и обещает доставить «радость и блаженство в их наиболее примитивной форме» своим подругам Суки и Тери Яки, любая двусмысленность исчезает, и боги комедии раскланиваются и покидают сцену. «Незрелое упражнение», — позже назовет этот фильм Аллен, «тупой и недоразвитый». Почувствовав запах легких денег, Саперштейн добавил несколько песен Lovin’ Spoonful, налепил еще 20 минут, взятых из другого японского фильма категории B, и выпустил на экраны результат, который назывался «Что случилось, тигровая лилия?», чтобы добавить немного успеха фильма «Что нового, киска?». Аллен подал иск, чтобы студия сняла фильм с проката, но фильм начали показывать, и на него ломились толпы, и его хвалили критики, и он отозвал иск. Он понял, что ему будет трудно объяснить суду, чем ему навредили успешные кассовые сборы фильма. Казалось, что он обречен на дешевый успех.