Вуаль Астеллара - [2]

Девушка, не двигаясь, все еще смотрела на меня, не понимая, что делает.

«Седые волосы, – думала она. – А ведь он не старый, не старше Брэда, несмотря на морщины. Они от переживаний, а не от возраста».

– Вы с «Королевы Юпитера», не так ли? – спросил я.

Я знал, что они оттуда, «Королева» была сейчас единственным кораблем в Джеккаре. Я спросил только потому, что она напоминала Мисси. Но Мисси давным-давно умерла.

Молодой человек, которого она в мыслях назвала Брэдом, ответил:

– Да, мы с Юпитера, из колоний. – Он мягко потянул девушку за руку: – Пошли, Вирджи. Нам лучше вернуться на корабль.

Я был покрыт потом, холодным потом, холоднее, чем труп у моих ног.

– Да, – сказал я, – возвращайтесь на корабль, там безопаснее.

Девушка не шевельнулась, не отвела от меня глаз. Она все еще думала обо мне; страх ее почти прошел, уступив место состраданию.

«У него глаза горят, – думала она. – Какого они цвета? В сущности, никакого, просто темные, холодные и горящие. Они видят ужас и небо…»

Я позволил ей смотреть мне в глаза.

Через некоторое время она покраснела, а я улыбнулся. Она злилась, но не могла отвести глаз: я не отпускал ее и улыбался, пока молодой человек не потянул ее снова, уже настойчивей.

– Пошли, Вирджи.

Я освободил ее, и она повернулась с угловатой грацией жеребенка. Тут дыхание у меня перехватило, точно от удара в живот: ее манера держать голову…

Неожиданно для себя самой она оглянулась.

– Вы мне кого-то напоминаете, – сказала она. – Вы тоже с «Королевы Юпитера»?

Голос ее был похож на голос Мисси; может, только звучал глубже, более гортанно, но все равно похоже.

– Угу. Космолетчик первого класса.

– Тогда, значит, там я вас и видела. – Она рассеянно повертела обручальное кольцо на пальце. – Как вас зовут?

– Гаут. Дж. Гаут.

– Джей Гаут, – повторила она. – Странное имя. Хотя ничего необычного в нем нет. Странно, что оно меня так заинтересовало.

– Пошли, Вирджи, – сердито сказал Брэд.

Я не оказал ей никакой помощи. Я смотрел на нее до тех пор, пока она не стала малиновой и не отвернулась. Я читал ее мысли. Они стоили того.

Прижавшись друг к другу, она и Брэд пошли к космопорту на «Королеву Юпитера», а я перешагнул через мертвого марсианина.

Серые тени наползали на его лицо. Зеленые глаза остекленели и уже ввалились, кровь на камнях потемнела. Еще один труп.

Я засмеялся, подсунул свой черный сапог под мертвое тело и скинул его в угрюмую красно-коричневую воду. Смеялся я тому, что моя собственная кровь еще горяча и сердце бьется даже сильнее, чем мне того хотелось.

Он умер, и я выкинул его из головы.

Я улыбнулся всплеску и разбежавшимся по глади воды кругам. «Она ошиблась, – подумал я. – Не Джей, а Дж. Я – Иуда»[1].

Надо было убить время, примерно десять марсианских часов, оставшихся до взлета «Королевы Юпитера». Я направился к столикам мадам Кэнс. Она нашла для меня немного особого бренди из пустынного кактуса и венерианскую девушку с кожей цвета шлифованного изумруда и золотыми глазами.

Девушка танцевала для меня, а танцевать она умела. Я очень неплохо провел эти десять часов, особенно если учесть, что дело происходило в джеккарском кабаке.

Мисси, мертвый марсианин и девушка по имени Вирджи ушли на дно моего подсознания, где им полагалось быть, и даже ряби не оставили на поверхности. Это как старая рана: если ее растревожить, она немного поболит, но недолго, да и сама-то боль привычная, на нее не стоит обращать внимания.

Все меняется. Прикованные к планете люди отгораживаются от внешнего мира четырьмя стенами своих представлений, правил, выдуманных условностей и думают, что в этой каморке они спасутся.

Но космос огромен, существуют другие миры и другие пути. Их можно узнать. Их можно узнать любому. Попробуйте и увидите.

Я прикончил огненный зеленый бренди, заполнил ложбинку между грудями венерианской танцовщицы марсианскими серебряными монетами, поцеловал девушку и, унося на губах слабый привкус рыбы, отправился в космопорт.

Я не спешил. Стояла ночь. Слабый холодный ветер шелестел в дюнах, вычерненных густыми тенями и посеребренных лучами плывущих над головой лун. Я видел, как моя аура сияла бледным золотом на фоне этого серебра.

Меня охватило волнение. Впереди показалась «Королева Юпитера», но единственное, что в этой связи пришло мне в голову, – это то, что очень скоро моя работа закончится и мне заплатят.

Я потянулся от удовольствия, о котором вы ничего не знаете, – от удовольствия быть живым.

На залитой лунным светом пустыне в миле от космопорта никого не было. Из-за разрушенной башни, которая, вероятно, служила маяком в те времена, когда пустыня была морем, вышел Гэлери.

Гэлери был королем щупачей в этой богоспасаемой дыре. Сейчас он был зол, умеренно пьян, а органы его экстрасенсорного восприятия дрожали от напряжения, как чувствительная диафрагма. Я знал, что он может увидеть мою ауру, но очень смутно и не глазами, и все же он умудрился увидеть ее в первую же нашу встречу на Венере, когда я нанимался на борт «Королевы Юпитера».

Такие люди иногда встречаются среди кельтской и романской рас на Земле, среди марсиан и в некоторых племенах Венеры. Экстрасенсорное восприятие у них врожденное. По большей части оно не разработано, но, может быть, это и к лучшему.