Ночью он проснулся от холода. Оксана спала, завернувшись в одеяло. На кухне горел свет. Яна пила чай. В одной руке у нее был внушительных размеров бутерброд, тщательно укомплектованный маслом и сыром, в другой — нож с куском масла на лезвии. Она внимательно оглядела бутерброд, и, поколебавшись, не отправила масло обратно в масленку, а стала намазывать его сверху на сыр. — Устала я сегодня, — как бы оправдываясь, сказала она.
Днем они ездили в город — без него. Вечером его вопросы примерно повторялись. Отвечала обычно Оксана.
— Где сегодня были?
— Шлялись по городу. Были в Русском музее. А потом попали в Дом актера.
— «Попали»… Чего туда попадать — это теперь проходной двор. И что там?
— Пили кофе. Познакомились с одним писателем.
— Это кто же?
Оксана назвала фамилию.
— А, знаю… Десятка полтора сентиментальных рассказиков. Под пятьдесят, а все корчит из себя беспутного гения. Вечно пьян. Головой он усталый…
— То, что пьян, — его личное дело, — заметила Яна. — Глаза у него беззащитные, особенно когда без очков. А ты злой…
— Ну-ну.
А ночи складывались, как стеклышки в калейдоскопе: элементы одни и те же, сочетания разные. Но и калейдоскоп долго крутить приедается…
Прошла неделя. Он провожал их на Витебском вокзале. Старик Сатурн дожевывал последние минуты.
Глаза у Оксаны были уже на мокром месте. Яна курила, сосредоточенно уткнувшись взглядом в асфальт перрона.
Он посмотрел на них и вдруг отчетливо понял, что стоит поезду отойти, как придут острые сожаления о каждом часе, не проведенном с ними — на прогулке, в кино, в кафе, в постели…
— Так мы нигде вместе и не побывали, — тусклым голосом выдавил он.
Яна подняла взгляд:
— Не огорчайся. Как говорят у нас хохлы, «нема дилов». У тебя же другие интересы…
— Другие?! — удивился он, но не нашелся, что ответить.
© 2007, Институт соитологии
