Вторжение в Украину: хроника российской агрессии - [19]

И раз уж государство не в состоянии полностью обеспечить потребности силовиков, с учетом этой базы необходимо создать хотя бы координирующий орган, который мог бы предоставлять волонтерам информацию о потребностях сил АТО и участвовать в распределении этой помощи. Не обязательно при этом указывать наименование и дислокацию таких подразделений, дабы не вскрывать состояние боеготовности войск, что сейчас происходит постоянно.

Такая база данных заставила бы и военных чиновников отвечать на неудобные вопросы. Например, отчего при острой нехватке в зоне АТО бронежилетов первоочередными вдруг оказались закупки флотской формы одежды.

Хотя давайте посмотрим правде в глаза. Зная о масштабах коррупции среди силовиков, волонтеры могут быть уверены в целевом предоставлении своей помощи лишь тогда, когда лично передают бронежилеты или прицелы бойцам. К тому же при создании такого координирующего органа неизбежно возник бы вопрос, какое ведомство должно отвечать за его формирование. А с учетом повсеместной «коррупционной составляющей» едва ли хоть одна из силовых структур предоставила бы такое право своим коллегам из другого формирования.

Но это уже вопрос борьбы с коррупцией.

И еще один момент. На самом деле, как известно, средства для удовлетворения потребностей сил АТО у силовых министерств и ведомств все-таки есть. Это и бюджетные деньги, довольно щедро выделяемые Кабмином для АТО, и сбор добровольных пожертвований. Проблема — в их реализации. Но это нонсенс: добровольцы за свои деньги затыкают дыры в обеспечении сил АТО, а при этом на счетах министерств накапливаются миллиарды гривен! Плюс десятки миллионов гривен пожертвований.

Сейчас тыловики Минобороны кивают на Антимонопольный комитет, который якобы блокирует закупки, АМКУ в ответ кивает на военных — мол, это ваши происки. И вот после обмена претензиями никто так и не понял, в чем причина промедления.

Здесь необходимо ввести серьезную персональную ответственность, которая, впрочем, будет иметь эффективность лишь при создании единых механизмов снабжения.

Хочу кое-что объяснить. Со времен президентства В. Ющенко украинские Вооруженные силы начали усиленно переходить на стандарты НАТО — в первую очередь в системах управления. При всем неистовом сопротивлении военных чиновников Генштаб за уши перетянули на натовскую J-структуру. Ее суть — в относительной простоте, а потому в прозрачности (чем больше запутана система, особенно в части закупки и распределения ресурсов, тем больше возможностей для коррупции). Однако при В. Януковиче пошел резкий откат к прежней, постсоветской структуре, которая идеально подходит для разного рода махинаций.

Эту систему надо менять, закладывая в нее принципы централизации и максимальной упрощенности, что столь актуально в процессе проведения АТО. Наши силовики сейчас получили уникальную возможность обкатывать новые принципы и методы снабжения в реальных боевых условиях. При этом мы видим, что существующая система снабжения катастрофически непригодна для войны. Не нужно пытаться выжать из нее невозможное. Просто надо глубоко изучить опыт воюющих стран (тем более что Запад с удовольствием делится с нами этим опытом) и кардинально реформировать армию.

К июлю 2014 года четко обозначился новый формат «гибридной войны» России против Украины на данном этапе: сдерживать силы АТО путем активного снабжения бандформирований на Донбассе вооружением (в том числе тяжелым) и наемниками из РФ, в экстренных случаях ограниченно используя подразделения регулярных ВС РФ. Одновременно планировалось обеспечить форсированную подготовку специалистов, необходимых для эксплуатации систем вооружений, из числа местных боевиков и российских наемников в «учебных центрах» в РФ и оккупированном Крыму.

Эта тактика не спасла российско-террористические войска от серии серьезных поражений. К середине июля 2014 года территория, контролируемая террористами на Донбассе, сократилась в два раза по сравнению с маем того же года, и силы АТО продолжали успешно наступать. В отдельные дни артиллерия и авиация сил АТО уничтожали по нескольку десятков, а иногда и более сотни объектов террористов.

Следует также отметить, что России было очень трудно определять силы и средства, необходимые для успешной деятельности российско-террористических войск на Донбассе, по причине отсутствия единой системы управления и единого командования, «стандартизированной» организационно-штатной структуры бандформирований и их вооружения, а также разницы в боеготовности и боевых возможностях схожих по численности и вооружению подразделений.

По сути, в состав российско-террористических войск на тот момент входили разношерстные банды из местных боевиков, имеющие различное вооружение и оснащение (что в основном зависело от «статуса» вожаков отдельных банд в глазах российских «кураторов», уровня доверия к ним со стороны россиян и личных связей), подразделений российских наемников (также с различным уровнем оснащения и боеготовности) и подразделений ВС РФ. Москва на этом этапе управляла только подразделениями ВС РФ, не стремясь координировать действия и обеспечивать взаимодействие других формирований, а пытаясь лишь путем обеспечения оружием и финансовыми ресурсами стимулировать их вооруженную борьбу с украинскими войсками.