Вторжение - [55]

Ещё очередь. И практически сразу за ней собачий лай, переходящий в скулеж. Затем Лавр снова услышал тяжелый топот Вука. Рискнув на секунду обернуться, Камнев увидел, как шевелятся губы разведчика. Емельян беззвучно матерился.

В глазах начало темнеть. Собачий лай, грохот автоматной очереди, гул крови в ушах, топот бегущих ног - всё это смешивалось в голове Лавра в единую какофонию, постепенно истончившуюся до комариного писка.

“Сейчас упаду”, - мелькнула мысль, -” Если не остановлюсь сейчас, то просто упаду.”

Коричнево-зеленые краски джунглей сливаются в единое полотно, где нельзя отделить верх от низа. Хорошо хоть спину бегущего впереди Константина Лавр по-прежнему видел четко.

Сзади вскрикнул Вук. Теперь за спиной был слышен не только лай, но и глухое собачье рычание. Оборачиваться Лавр не стал, ему и так всё было понятно.

Он ускорился из последних сил, практически уже чувствуя, как его спину толкают мощные собачьи лапы и как он летит кувырком со всего разбега, рискуя сломать шею на всех этих торчащих из земли змееподобных корнях.

Лавр бежал, перепрыгивая ямы и корни. В его легких уже давно не было воздуха. Тело стало легким, а окружающий мир звонким и почти прозрачным.

“Сейчас вырублюсь”, - вновь закралась мысль, - “Вот сейчас”.

Но первым упал Константин. Лавр с разбегу наткнулся на его рухнувшее тело, споткнулся и полетел кувырком.

Нужно было бежать к Косту, но Лавр не мог даже встать. При попытке подняться на локтях его голова взорвалась обжигающе острой болью. В глазах потемнело, и руки сами собой разошлись под весом тела.

“Отдышаться. Нужно совсем чуточку отдышаться”.

На секунду прикрыв глаза, Лавр почувствовал на лице чьё-то горячее дыхание. Когда он вновь открыл глаза, то увидел оскаленную собачью морду. Здоровенная тварь прижала Лавра к земле своими огромными лапами и теперь смотрела на него не мигая и не издавая звуков. Стараясь не делать резких движений, Лавр осторожно потянулся к набедренной кобуре. Пёс глухо зарычал и приблизил свою пасть к горлу Камнева. Лавр машинально отдернул руку.

Над головой послышался окрик на прамском. Над Лавром стоял мужчина в уже знакомом тропическом камуфляже. В руках он держал автомат, направленный Камневу в лицо. Солдат снова что-то сказал, подкрепив фразу несильным пинком в бедро Лавра, туда, где висела револьверная кобура.

Надеясь, что понял правильно, Лавр расстегнул кобуру и медленно вынул оружие.

Новый пинок, и револьвер вылетел из нетвердо державшей его руки. Псина, глухо ворча, слезла наконец с груди Лавра. Боец с автоматом снова что-то сказал на прамском языке, которого Лавр не знал. Автоматчик повторил фразу, дернув стволом автомата вверх. Поняв, чего хочет от него прамец, Лавр попробовал встать. Вставал Лавр медленно, и за это получил удар прикладом автомата в бок, заставивший его скривиться. Ему не дали даже толком встать - сразу заломили руки за спину. Лавр почувствовал прикосновение железа к запястью, услышал, как щелкнул замок наручников. Стоящий сзади человек дернул его за вывернутые за спиной руки, заставляя повернуться всем корпусом влево. Лавр увидел человека в фуражке и высоких сапогах с ухмылкой омерзительного превосходства на лице. В руках у мужчины был мешок. Руки Лавра больно задрали вверх, и он был вынужден податься вперед, наклонив голову. В следующую секунду на него обрушилась душная, пахнущая портянками темнота.

Глава 19. Ольга

Аэродром асаньской армии Директории располагался в расположенной неподалеку от безымянного аббатства военной базе джирапозских ВВС. На начало гражданской войны база могла похвастаться аж десятью бомбардировщиками лисабского производства. Эти дряхлые бипланы помнили ещё Великую Морскую Войну и мало что могли сделать против мало-мальски грамотно выстроенной линии ПВО. У Романо получалось использовать эти самолеты по назначению только первые несколько дней. Уже на вторую неделю Урути создала в городе эффективную систему противовоздушной обороны, и самолёты начали падать. С тех пор Романо использовал лисабских старичков исключительно для транспортной связи между частями Директории, разбросанными по двум провинциям Джирапозы. Значение базы резко выросло около месяца назад, когда директор Рохо отправил Романо три новейших многоцелевых воздушных рейдера, направленных правительством Прамской Конкордии в рамках помощи войскам Директории, признанного Прамой законным правительством Джирапозы. Рейдеры, по всем параметрам превосходящие склавийские самолеты, работали по технологиям, известным только прамским Гениям. Хоть какое-то вмешательство в их механизмы, даже с целью ремонта, строго запрещалось. Пользоваться рейдерами умели только шестеро прибывших с ними пилотов, прошедших обучение в Праме ещё до войны, когда правительство Республики примеривалось к покупке этих дорогих игрушек. В связи с этим, любая поломка рейдера приравнивалась к безвозвратной потере аппарата. Конечно же, первый рейдер получил свою дозу пуль очень быстро, спустя буквально пять дней с момента начала эксплуатации. Вроде как, со слов пилота, это отразилось на маневренности аппарата, поэтому от греха подальше рейдер отстранили от дальнейших полётов. Второй спустя две недели сам вышел из строя, просто отказываясь набирать необходимую высоту по непонятным для пилота причинам. Таким образом, уже за две недели эксплуатации у Романо остался только один рейдер, и использовать его для бомбардировок генерал отказался. Зато просторный аппарат отлично подходил для перевозки офицеров штаба между участками фронта. Бескрылая сигара, поднимающаяся в воздух благодаря работе двух турбин, находящихся по обе стороны от корпуса, могла поднять на борт до десяти человек, не считая пилота. На ней Романо и осуществлял свои перемещения между провинциями, летая даже в столицу Директории Эвору, когда в этом была необходимость.