Вторжение - [5]

Наколол кубик на шпажку, стараясь не нюхать, положил в рот. Нет, не такая. Одна моя знакомая, которая из Исландии сбежала, особо ценную исландскую гнилую рыбу приносила, чтобы нас, бедных студентов, угостить. Та и на запах, и на вкус одинаково отвратная была. Так этот кубик один как та блевотина исландская, в тот раз меня вырвало, вместе с остальными, кто тоже хотел трахнуть эту исландку, и попробовал. А сейчас сдержался, просто выплюнул.

- Как вы это дерьмо только едите, - поискал глазами, где тут воду наливают. Но все насухую жевали.

- Проваливай, если не нравится, - вдруг решила поддержать разговор девушка.

- Да, уже ухожу. Ты мне только скажи, где найти Йолану.

Когда говорят, что мастер кунг-фу прямо-таки размазывается в воздухе, и движений его не видать – врут. Знали и мы таких, китайцы, они почему-то считают, что дар ниндзя у них в крови, и демонстрируют свои навыки по любому поводу, но инерцию как физическое явление никто не отменял. И когда девушка вдруг бросилась на меня, то, как она перемещалась, мой правый глаз фиксировал чётко. Постоянные нападения Эри даром не прошли, и, хоть и давно уже это было, вбились в мышечную память. Не успела левая нога собеседницы впечататься мне в ухо, а я уже немного наклонился, словно отталкиваясь руками от дощечки, которую держал, та полетела девушке в лицо, а ногу я перехватил, крутанул, сгибая в колене, и через секунду уже сидел на незнакомке, а шпажка аккурат напротив её глаза находилась. Совершенно дурацкий приём, синту хоть оба глаза выколи, он себе завтра новые вставит и ещё один запасной – в лоб, а тот защитный кокон, в который заключён мозг, если только из кинетической пушки пробить, или волновой поджарить. Только отчего-то девушка замерла, вперившись взглядом в деревянное острие. Даже подумал, что она отключилась.

- Что-то мне подсказывает, что Йолана – это ты, - задумчиво произнёс я, а потом девушка крутанулась, выскальзывая из-под меня, захватила руку, в которой я держал, палочку, заломила её, и оказалась уже на мне. И теперь я любовался левым глазом на тот миллиметр, который остался до острия, а правым, более ценным, на потенциальную убийцу.

С помощницей капитана мы, как ни странно, поладили. Не сразу, но до откровенного членовредительства не дошло. К тому же как-то нехорошо убивать человека, пусть даже силиконового, который тебя спас. Йолана нашла меня двадцать дней назад, когда команда из четырёх ботов и одного штурмовика обследовала очередной куб пространства в поисках необходимых для небольшой колонии ресурсов. Боты пролетели мимо, а вот она меня заметила, спящего красавца. К тому времени картриджи скафа просели почти до нуля, ещё месяц-два, и летать мне застывшим органическим объектом, пока местная звезда не превратится в сверхновую.

Особого недовольства тем, что меня ей на шею посадили, почти искусственная девушка не высказала. Вообще какая-то не очень она общительная была, со своими односельчанами парой слов если и перекидывалась, то нехотя, а с республиканцами вообще кроме как по служебной необходимости не разговаривала, и то по сети.

Убедившись, что я способен управлять штурмовиком, Йолана провела короткий инструктаж, и потом, уже на вылете, только следила, чтобы я не напортачил.

- Правила простые, запомни, и останешься жив, - объяснила она, цедя слова, словно нехотя. – Связь включать только в крайнем случае, общая – отключена всегда. Твой пилотский модуль коммутируется внутри кабины, коды взломаны, так что имперский тоже подойдёт. Все сигналы между кораблями только в системных диапазонах, или двунаправленные на короткой дистанции по сигнальному лучу. Разгоняться больше двух тысяч в секунду нельзя, включать компенсатор инерции - тоже. Если кого из Чужих радар засечёт – двигатели в ноль, дальше по инерции, но обычно они просто так не нападают. Если в рейде что-то находим, отдаём бригаде буксировщиков. Личной добычи у нас нет, всё идёт на распределение сенарду. На тебе – проверка картриджей перед вылетом и пилотирование, я – стреляю и говорю, что делать. Хочешь поболтать, жди, когда вернёшься на базу, тут много любителей всякой херней заниматься, вместо того, чтобы что-то полезное сделать.

Было видно, что от такой длинной речи девушка устала. И поэтому за весь первый рейд ни слова не проронила.

За пультом штурмовика было почти привычно, от того, который я оставил на планете, он отличался только более мощным двигателем и повышенной степенью защиты. И вооружением. И ложементами со специальными грав-компенсаторами. В общем, почти всем, и в лучшую сторону. При потенциальном разгоне до двадцатой световой, в разведывательных рейсах мы, считай, еле плелись, а уж когда приходилось сопровождать боты в полётах за найденной добычей, те едва набирали сотню километров в секунду, и то в хорошую звёздную погоду и налегке. Никакой романтики, сплошные тоскливые будни.

Головной корабль тоже мог передвигаться, он, как промысловое судно, таскался от одной космической помойки к другой, набирая ресурсы для собственного выживания, потому что внешних поставок пока не предвиделось, а те обрабатывающие комплексы, которые ещё оставались целыми, кроме как добычей и рафинацией сырья ничем не занимались.