Вторжение - [10]

— А это ее чтение, она так и продолжает?

— Да.

— И разговаривает во сне?

— Да.

Клейнман покачал головой.

— Никогда в жизни, — произнес он, — я не наблюдал подобной беременности.

Она покончила с последней стопкой книг, которые вырастали одна за другой. И вернула все книги обратно в библиотеку.

Начался новый этап развития.

Она была уже на седьмом месяце, стоял май. Коллиер вдруг заметил, что в машине пора менять масло, что покрышки до странности быстро облысели, а на левом крыле вмятина.

— Ты ездила на машине? — спросил он ее как-то утром в субботу.

Они были в гостиной, в проигрывателе стояла пластинка Брамса.

— Почему это?

Он сказал ей.

— Если ты и сам уже знаешь, — раздраженно ответила она, — зачем спрашивать?

— Так да или нет?

— Да. Я ездила на машине. А надо спрашивать разрешение?

— Не надо язвить.

— Ах вот как, — разозлилась она, — Мне не надо язвить. Я на седьмом месяце, и за все это время ты так и не поверил, что этот ребенок не от другого. И наплевать, как часто я говорила тебе, что не виновата, ты так ни разу и не сказал: «Да, я тебе верю». А теперь я, оказывается, язвлю. Дорогой Дэвид, да ты просто голову потерял от страха, ты же боишься.

Она подошла к проигрывателю и выключила.

— Вообще-то я слушал.

— Не могу выносить эту музыку.

— С каких пор?

— Ах, оставь меня в покое.

Она хотела развернуться, но он схватил ее за руку.

— Послушай, — сказал он, — может быть, ты думаешь, что все это время жизнь казалась мне раем. Я вернулся домой после шестимесячной командировки и обнаружил, что ты беременна. Не от меня! И мне все равно, что ты там говоришь; я не отец и не знаю другого способа, каким женщина может забеременеть. Однако же я не ушел. Я наблюдал, как ты превращаешься в машину по перелистыванию книг. Мне приходилось заниматься уборкой, стиркой, готовкой и при этом читать лекции. И еще — ухаживать за тобой, будто ты малое дитя, следить, как бы ты не сбросила одеяло, не переела соли, не выпила слишком много воды, кофе, не закурила…

— Курить я бросила сама.

— А с чего это, кстати? — бросил он вдруг.

Она непонимающе заморгала.

— Давай, — подзуживал он, — скажи. Потому что это не нравилось ему.

— Я бросила сама, — повторила она. — Я больше не выношу табака.

— А теперь тебе не нравится музыка.

— От нее… у меня болит живот, — пробубнила она.

— Чушь, — выплюнул Дэвид.

И прежде чем он успел ее остановить, она вышла из дома в ослепительный солнечный свет. Дэвид подошел к двери и увидел, как жена неловко садится за руль. Он принялся звать ее, но Энн уже завела мотор и ничего не слышала. Он наблюдал, как машина исчезла в квартале, делая на второй передаче восемьдесят километров в час.

— И сколько уже ее нет? — спросил Джонни.

Коллиер нервно посмотрел на часы.

— Точно не знаю. Примерно с половины десятого. Вроде бы. Мы, как я уже сказал, поссорились и…

Он в смущении замолчал и снова посмотрел на часы. Было уже за полночь.

— И как давно она совершает такие поездки?

— Не знаю, Джонни. Я же говорю, что обнаружил это только что.

— А ее вес?.. — начал Джонни.

— Нет, ребенок больше не увеличивается. — Коллиер говорил отстраненно, обыденным тоном. Он провел по волосам трясущейся рукой. — Тебе не кажется, что стоит позвонить в полицию?

— Подождем еще немного.

— А что, если она попала в аварию? Она не лучший водитель в мире. Господи, почему я ее отпустил? На седьмом месяце, а я позволил ей уехать. Боже, я должен был…

Он почувствовал, что вот-вот сорвется. Натянутая атмосфера в доме, странная, приносящая бесконечные потрясения беременность — все это начинало сказываться на нем. Человек не может жить в таком напряжении семь месяцев и не ощущать его. Уже нельзя было сдерживать дрожь в руках. Развилась привычка непрерывно моргать, чтобы куда-то выплеснуть хоть часть гнева.

Он пробежался по ковру до камина и застыл там, нервно барабаня ногтями по полке.

— Думаю, пора звонить в полицию.

— Не напрягайся так, — сказал Джонни.

— Что еще посоветуешь? — резко спросил Коллиер.

— Сядь. Садись. Вот так. А теперь расслабься. С ней все в порядке, поверь мне. Я не беспокоюсь за Энн. Может, она проколола шину или мотор отказал на полпути. Сколько раз ты жаловался, что пора сменить аккумулятор? Может, он разрядился, вот и все.

— Но… разве полиция не найдет ее гораздо быстрее нас?

— Хорошо, дружище, если тебе от этого станет легче, я позвоню.

Коллиер кивнул, а через несколько мгновений вздрогнул, услышав с улицы шум машины. Он кинулся к окну и отдернул занавески. Закусил губу и отвернулся. Он шел обратно к камину, пока Джонни направлялся к телефону в прихожей. Он слушал, как Джонни набирает номер, и снова вздрогнул, когда тот вдруг бросил трубку на рычаг.

— Она вернулась, — сказал Джонни.

Они впустили ее в гостиную. Энн казалась смущенной, и что-то с ней было не так. Не отвечая на торопливые вопросы Коллиера, она сразу направилась на кухню, словно никого вокруг и не было.

— Кофе, — произнесла она утробным голосом.

Коллиер хотел было ее удержать, но ощутил на плече руку Джонни.

— Оставь ее, — сказал Джонни, — Пора уже докопаться до сути.

Она остановилась перед плитой и зажгла огонь пол кофейником. Механическими движениями кинула в него несколько ложек кофе, захлопнула крышку и застыла, смотря на кофейник изучающим взглядом.