Вторжение. Краткая история русских хакеров - [42]

«Говорят, [Богачев] живет припеваючи в Анапе и помогает эфэсбешникам, — говорит мой источник, занимающийся анализом кибератак. — Почему нет? Если бы я был эфэсбэшником, я бы его, конечно, доил. Он в России, у него куча доступов, нельзя этим не пользоваться, но нужно помнить, что он преступник».

Весной 2012 года Антону дали очередное задание: взломать одно из главных российских информационных агентств. Заказчики требовали постараться: они боялись, что перед инаугурацией Владимира Путина злоумышленники «разместят на сайте бяку про Владимира Владимировича». Антон легко выполнил заказ — по его словам, никакой защиты от атак у агентства толком и не было: «Это была масса кода, написанная в начале 2000-х». Как обычно, он написал отчет о взломе и передал его руководству. Через год хакер из интереса решил проверить, как издание защитилось от дальнейших взломов. Все найденные им дыры в безопасности остались на месте.

По словам кибервзломщика, работающего на спецслужбы, часто ФСБ, наняв кого-то из хакеров, через него пытается подставить и заманить в ловушку его знакомых. Бывшая сотрудница отдела кибербезопасности ФБР Милана Патель рассказывала [148]. что США и Россия долго проводили операции по поимке хакеров вместе, но потом ситуация изменилась: «Мы сообщали им о конкретном человеке, которого мы ищем, после чего он таинственным образом исчезал, чтобы позже объявиться уже на службе у российского правительства. По сути, сообщив ФСБ, на кого мы охотимся, мы помогли им набрать талантливых хакеров».

Российские спецслужбы, видимо, и сейчас продолжают вербовать хакеров в обмен на закрытие уголовного дела. В июле 2018 года в Белгороде суд прекратил [149] уголовное дело в отношении местного жителя, который совершил 545 кибератак на официальный сайт ФСБ. Дело было прекращено по ходатайству следователя ФСБ.

Источники в ФСБ найти почти невозможно. Их пресс-служба никогда не дает комментариев, публичные представители не отвечают на телефоны и почту, а выступают обычно только на закрытых мероприятиях.

В какой-то момент я отчаялся, но вспомнил правило, что 90 % времени репортер проводит в ожидании информации или в попытке ее достать. На очередной большой киберконференции, проходившей в Москве, я спросил у организаторов, как мне найти среди пришедших сотрудников спецслужб. Один из организаторов сказал: «Это те, которые ходят без бейджей». В следующем перерыве я вышел в лобби, и, бродя между столов, заваленных тарталетками, искал таких людей. В итоге я нашел троих, и только один согласился поговорить.

Он подтвердил, что хакеров просят консультировать спецслужбы по некоторым вопросам. По его словам, кибератаки на другие страны — не дело рук ФСБ: «Этим давно и успешно занимаются нанятые фрилансеры и кибервойска ГРУ».

Глава 25 Доктрина Герасимова

Начало 2010-х — важный водораздел в истории российских хакеров и государственных кибервойск. До того поручения властей выполняли отдельные криминальные хакеры или активисты; теперь государство собирало постоянные киберформирования при военных частях.

Первый серьезный документ [150] о кибервойне появился в конце 2011 года, когда Минобороны выпустило доклад «Концептуальные взгляды на деятельность Вооруженных Сил Российской Федерации в информационном пространстве». В нем рассказывалось, что ведомство не собирается вмешиваться во внутренние дела других стран, но будет поддерживать собственные кибервойска для безопасности и «готовности к отражению угроз военнополитического характера в информационном пространстве». В случае конфликта Минобороны оставляло за собой «право на индивидуальную или коллективную самооборону с применением любых избранных способов и средств».

Через два года один из кураторов ГРУ генерал Валерий Герасимов, опубликовал [151] в журнале «Военно-промышленный курьер» материал, который позже станут называть «Доктриной Герасимова». В статье он описывал гибридную войну с применением кибервойск, например, для подрывной деятельности с целью подготовки поля боя перед интервенцией.

Новая доктрина фактически обновила российские разведывательные традиции. В предыдущую эпоху ГРУ занималось прежде всего внедрением своих агентов в нужные организации, а также вербовкой чиновников и сотрудников стратегически важных предприятий. Еще одним важным направлением деятельности ведомства была дезинформация — задолго до появления термина fake news разведчики и сотрудники КГБ распространяли фальшивки о том, что США применяли бактериологическое оружие в Корее в 1950-х, или о том, что американские спецслужбы заказали убийство Джона Кеннеди.

Важнейшим компонентом новых, гибридных методов ведения войны стали хакеры и кибервойска. Есть среди них и преемники людей, когда-то распространявших дезинформацию, — теперь сотрудники «фабрики троллей», которую связывают с российскими властями, пытаются расколоть американское общество с помощью постов и комментариев в фейсбуке (вплоть до публикации [152] негативных отзывов на последние «Звездные войны»).

Самая известная «фабрика» связана с Евгением Пригожиным — миллиардером, которого считают хорошим знакомым Владимира Путина (компании Пригожина годами получают многомиллиардные кейтеринговые госконтракты, в том числе на обслуживание приемов в Кремле). Первая «фабрика» находилась сначала в Ольгине (из-за этого их стали называть «ольгинскими ботами»), потом на улице Савушкина в Санкт-Петербурге и официально называлась «Агентство интернет-исследований». Десятки сотрудников ежедневно приходили в это здание на работу, чтобы придумывать фейковые новости и писать (под вымышленными именами) комментарии в российских и зарубежных социальных сетях и форумах, хваля или ругая определенных политиков.