Вторжение - [8]

— У вас на Земле эту звезду открыл в 1916 году американский астроном Барнард, — сказал вождь. — Но это вовсе не звезда.

Он пил чай с блюдечка, держа его у рта пальцами обеих рук, и было видно, что к подобной манере не привык, но решил пользоваться ею, чтобы угодить хозяину. Станислав Гагарин видел это и внутренне усмехнулся попытке Сталина вести себя с достоинством и вместе с тем играть в некую простоту и разухабистость.

Писатель накормил гостя оставшейся со вчерашнего дня жареной картошкой и треской, которую так умело готовила его супруга. Извинился за отсутствие мяса, ведь он помнил, что Сталин не признавал всякие там толстовские кашки-машки, сказал, что после завтрака сходит в магазин, купит через Тамерлана, моздокского земляка, доброго мяса, если мороженый сей продукт вообще можно назвать добрым, тогда и сделает Иосифу Виссарионовичу настоящий обед.

— Рыба — хорошая еда, — возразил Сталин, плавным движением руки отстраняя попытки писателя оправдаться за скудость стола. — В рыбе есть фосфор, полезный, понимаешь, для человека элемент. Только надо потреблять его в меру, чтобы не светиться и не засветиться.

Он вынул изо рта успевшую погаснуть трубку, положил ее на подоконник и мелко-мелко закашлялся. Станислав Гагарин посмотрел на вождя, не простудился ли тот, но сразу понял, что Иосиф Виссарионович попросту так смеется.

Хозяин дождался, пока гость доест рыбу, и когда тот налил в блюдечко чай, подул на поверхность и сделал первый глоток, не утерпел и спросил вождя:

— Издалека прибыли, товарищ Сталин?

— Не очень, — с готовностью ответил гость. — Каких-нибудь шесть световых лет… Эту звезду называют именем американского астронома Барнарда. Не слыхали?

— Кое-что слыхал… Она ведь приближается к нам.

— Верно, со скоростью более ста километров в секунду. И через десять тысяч лет Звезда Барнарда будет вдвое, понимаешь, ближе к Земле, нежели сейчас. Но для нас и это нынешнее расстояние не проблема.

— Ее ведь, звезду эту, и не видно пока невооруженным взглядом.

— Не видно, — согласился Сталин. — Но в сильный бинокль, понимаешь, а тем более в телескоп, ее можно отыскать левее и ниже звезды «β» созвездия Змееносца. Впрочем, вы штурман дальнего плаванья, вам и астрономические карты в руки.

— Вы знаете о моей прошлой профессии?

Сталин тонко улыбнулся и опустил блюдце на стол.

— Я знаю о вас то, чего вы не знаете о себе сами, — сказал он. — И НКВД здесь вовсе не при чем. Да, я тот самый Иосиф Виссарионович Сталин, который умер, понимаешь, в начале марта 1953 года. Вы, помнится, находились тогда в санчасти Ростовского мореходного училища имени Седова и плакали, узнав о моей смерти.

— Верно, — с некоторым вызовом сказал Станислав Гагарин. — Плакал! И не скрываю этого! Даже в наши дни, когда все, кому ни лень, готовы лягнуть вождя и напрямую, и исподтишка. Я любил вас, товарищ Сталин!

— Любили… — покачал головой и лукаво усмехнулся гость. — А сейчас, значит, больше не любите?

Станислав Гагарин смутился.

— Как вам сказать… Плакать бы во всяком случае по вашей кончине сейчас, разумеется, не стал. Но и тех слез не стыжусь!

— Слез вообще, молодой человек, стыдиться не надо. Они очищают душу, — назидательно поднял палец Иосиф Виссарионович. — Только я вовсе, понимаешь, не тот Сталин.

«Не тот Сталин? — оторопело подумал писатель. — Артист, так искусно загримированный? Двойник? Но кому нужен двойник человека, давно зарытого у Кремлевской стены? Зачем некто разыгрывает меня… И кому, для чего это нужно?»

Вдруг он вспомнил, вернее, ему показалось, что вспомнил, на самом деле эта информация возникла в сознании, что Звезда Барнарда — красный карлик с массой, раз в десять меньшей нежели масса Солнца. Американский астроном Ван де Камп исследовал эту летящую звезду десятки лет и пришел к выводу: звезда обладает планетной системой. Звезда Барнарда перемещается по небесной сфере на десять с лишним дуговых секунд за год, за сто девяносто лет смещается на величину углового диаметра Луны. Уникальное в Космосе явление!

— Да, — сказал Сталин, — мы летим к Солнечной системе, чтобы воочию, понимаешь, убедиться в идентичности наших миров. Вашего, созданного Природой, и нашего, сконструированного, так сказать, по образу и подобию.

— Кем сконструированного? — спросил, настораживаясь, Станислав Гагарин. Он с большой опаской относился ко всему искусственному, резонно считая подделкой любые попытки соперничества с Натурой.

— Зодчими Мира, Архитекторами Вселенной, — просто ответил Сталин.

— Это что же, — зло сощурился писатель, — опять «вольные каменщики», на этот раз в космическом масштабе? Надоело! Недавно меня на встречах с избирателями то и дело спрашивали: «Какая разница между просто масонами и жидо-масонами?»

— Ив чем, по-вашему, разница? — полюбопытствовал вождь.

— По-моему, никакой разницы, ибо я ни тех, ни других никогда не видел.

— Хороший ответ, — одобрил Сталин. — Из вас получится толковый, понимаешь, политик.

— Уже не получится…

— Прокатили?

— Разве вы об этом не знаете?

— Извините… Знаю, конечно. Это было заранее предрешено. Вы никогда не смогли бы действовать так, как ваш противник… Клевета не ваше, понимаешь, оружие, молодой человек. Потому вы остались в прежней ипостаси и не будете заседать в Белом Доме на Красной Пресне.