Вторжение - [5]
— Все нормально. Все будет хорошо, слышишь? — сказал он девочке. Володя старался, чтобы голос звучал уверенно и успокаивающе. Но девочка лишь еще сильнее вжалась в угол. Володя непроизвольно сжал зубы, повернувшись к пьяной мамаше.
— Что ж ты творишь, а? — процедил он. — Твою мать, у тебя ребенок здесь!
— Ба! — мамаша удивленно икнула. — Ты меня учить будешь, как мне детей воспитывать? Алкаша вон этого лучше забери! Вас для чего вызвали?
Сама баба потянулась к бутылке. Володя хотел выбить ей зубы. С трудом сдержавшись, он вышел в коридор. Взглянул на мужика, который, затихший, сидел на старой табуретке, явно принесенной отсюда со свалки.
— Фамилия?
— Ярошенко.
Володя нахмурился, вспоминая.
— Это твоя мать на 8 Марта живет?
Мужик в майке-алкоголичке удивленно посмотрел на Володю, попытался что-то сообразить, неуверенно кивнул. Пожилую Ярошенко Володя знал хорошо, она обитала также на их с Маржановым маршруте. Одинокая старушка, которая сетовала на болезни, маленькую пенсию и непутевого сына-алкаша. Володя сразу же вспомнил нужный дом.
— Гулнар, доедь до 8 Марта, 23. Привези бабушку, чтобы внучку забрала.
— Куда забрала? — подал голос алкаш.
— Сиди уже.
Маржанов не успел скрыться, как из комнаты выползла баба в грязном халате.
— Че?! — визгливо и пьяно квакнула она. — Какую бабушку? Куда вы Машку собрались…?! Не дам, понял?!
— Заткнулась! — не выдержав, рявкнул Володя. Подавив ярость, сухо продолжил: — Тебя предупреждали, что еще один скандал, и будет решаться вопрос о лишении родительских прав?
— Не дам! — завизжала она, скрываясь в комнате. Дверь хлопнула так, что зашаталась. Алкаш попытался встать, но Володя дубинкой ткнул его в грудь. Мужик снова ойкнул и остался на табуретке. Володя достал сотовый и набрал дежурку.
— Это Буров, наряд 18. Мы в «кошкином доме» на Саратовской. Пришлите нам дежурного из ПДН и участкового.
А в глазах Володи так и стояло лицо маленькой затравленной девочки. Уроды, клокотало в его голове. Уроды.
— Второго, который на шухере стоял около дома Барыги, зовут Вася, — сообщил Муртазин. — Этот Васек на Светлом Клине живет. Я к нему участкового заслал. Чтоб передал, что если Вася в отдел завтра не придет, кирдык ему.
— Да хрен с ним, с Васей, — отозвался Буров. — Нам Барыга нужен, чтоб заяву накатал.
— А если это не они?
— Да мне плевать, — пожал плечами Буров. — Их с поличным взяли. Готовая палка. Сами потом чистуху напишут, лишь бы мы их на улице не оставляли.
Муртазин развеселился.
— Коварный ты мужик, Иваныч.
Буров не ответил, следя за дорогой. Они как раз подъезжали к пункту назначения — панельной двухэтажке.
Нинка Юренко жила в первом подъезде. Первый этаж, угловая квартира. Этот адрес Буров, оттарабанивший в уголовке Елецка почти 25 лет, знал хорошо: отец Нинки, трижды судимый домушник, загнулся на зоне от туберкулеза, брат Нинки сторчался и сейчас мотает срок за наркотики, мать спилась и крякнула несколько лет назад. Веселое семейство. Типичный сброд, с которым Буров работал все эти 25 лет.
Машину Буров остановил на углу здания, около балкона и окон квартиры Юренко. Из окон доносилась музыка, хриплоголосый шансон.
— Кто-то дома, — отметил Муртазин. Буров двинулся к подъезду, приказав младшему по званию и должности оперу:
— Поторчи здесь, чтоб Барыга через окно не смылся.
Дверь в квартиру была старой, но крепкой. Буров громко постучал.
— Нина, открой. Полиция.
В ответ хриплоголосый исполнитель выдал что-то про воровскую жизнь. Буров постучал еще раз.
— Нина, полиция, разговор есть.
«Жизнь такая штука», — заунывно хрипела запись из-за двери. Буров начинал терять терпение. В третий раз он потарабанил так, что дверь зашаталась.
— Открой дверь или выломаю!
Никакой реакции. Буров вдруг подумал, что было бы забавно, если внутри никого нет — лишь работающий магнитофон, бардак и распоротая ножом мебель. А может… может, и труп? Находить труп ему не хотелось, тогда придется работать до ночи. Но раз приехали — не уезжать же.
— Шалава, — пробормотал он, выходя из подъезда. Муртазин прохлаждался, сидя на капоте машины. — Крышку не продави, сам выпрямлять будешь.
— Не открывает?
— Куда денется, когда разденется, — отозвался Буров. Дойдя до балкона, он подтянулся и, кряхтя, перелез через перила. Дернул дверь в комнату. Она оказалась открыта. На всякий случай потянувшись к кобуре, Буров вошел в балконную дверь.
Нинка лежала на диване. На руке выше испещренного «дорожками» локтевого сгиба красовался резиновый жгут, который она после «прихода» забыла снять. Нинка, идиотски улыбаясь, перевела на Бурова мутный взгляд. Зрачки в точку. Она была основательно заправлена какой-то дрянью. Нинка издала какой-то странный звук — было неясно, усмехается она или хрюкает.
— Сало, — выдала она. — После пяти… Хайло раззявил… Сцобака.
— Не вопрос, — согласился Буров, осматриваясь. На столе у стены он обнаружил весь дамский набор: упаковка от шприца, ложка, все еще горящая свечка. Проверив пару ящиков, он наткнулся и на самую интересную находку — два крохотных свертка из газетной бумаги. Дозы.
— Кучеряво живешь, Нинка, — хмыкнул он. Выглянув на балкон, крикнул Мурзину: — Машину вызывай! И понятых мне нарисуй где-нибудь!
Ничейная земля, или Яма. Огромный массив частных жилых домов, узкие петляющие улочки, которых нет на карте, и мрачное население, не имеющее прописки. Сюда с наступлением темноты боится заезжать даже полиция… Именно здесь родилась Катя Мазурова, следователь СК. Когда-то в Яме появился серийный убийца. В числе его жертв оказалась и старшая сестра Кати. Тогда Мазуровы сбежали из Ямы, чтобы никогда больше не вспоминать о пережитом кошмаре. Но сейчас, спустя 18 лет, Зло вернулось.
Трасса М-4 «Дон» в Подмосковье. 110 км асфальта. Огромные лабиринты подмосковных автострад. Бетонные джунгли. И в каждых джунглях найдется свой хищник… Банда убийц вершит ночной террор. Автоманьяки с трассы «Дон» оставляют после себя лишь трупы. Страх нависает над Москвой. Полиция, ФСБ, стритрейсеры – банду ищут всем миром. Но остановить злодеев может только один человек. Он не боится смерти. Потому что он уже мертв.
Пробираясь в квартиру женщин, маньяк душит их и топит в ванне. После череды жестоких убийств под подозрение попадает… капитан полиции Филин. Ведь известно, что всех убитых женщин связывало лишь одно — каждая из них встречалась с опером. Загвоздка лишь в том, что сыщик никого не убивал. Зачем загадочному садисту подставлять Филина? Чтобы спасти себя от тюрьмы и преследования собственных коллег, опер обязан разобраться в этом. Опасная игра началась…
«Проклятая группа» — проштрафившиеся опера-неудачники. Когда-то начальство отправило их в подвал УВД, как на свалку, в надежде, что сыщики сами когда-нибудь уйдут из полиции. «Проклятая группа» — это настоящая профессиональная смерть для оперативника. Но однажды в городе произошло громкое похищение жены влиятельного адвоката. Лучшие силы полиции попадают впросак, пытаясь поймать преступников. И тогда «проклятая группа» получает долгожданный шанс…
Пытаясь выручить своего информатора, оперативник «убойного» отдела Максим Силин оказывается в эпицентре расследования громкого заказного убийства. В ходе следствия сыщик сталкивается с самым серьезным противником в своей жизни – с таинственным киллером, который устраняет каждого на своем пути и который не боится бросить вызов никому. Даже полиции.
Экс-полицейский Сергей Маслов получает возможность подзаработать. Нужно всего-то проследить пару дней за одним человеком… Подработка оборачивается адом – и вот уже на Маслова объявлена самая настоящая охота. Скрываясь и от бывших коллег, и от идущих по его следу наемных убийц, Маслов должен совершить невозможное и распутать заговор, в эпицентр которого он угодил.
Наконец-то задержан московский маньяк – любитель классической оперы, насиловавший и убивавший женщин невыносимо жарким летом 2010 года. Оказалось – рано радоваться, убийца бежит из тюрьмы и скрывается от правосудия. Он уезжает заграницу и продолжает убивать с прежней жестокостью. Кто его остановит? Кто сможет ему противостоять? Бывший лучший друг? Его старый преследователь – майор московской полиции? Спецагент ФБР? Французские детективы? Или убийца сумеет опередить всех и первым доберется до своего старинного врага и до Катрин – женщины, которой одержим с юности.
«За свою долгую жизнь она никогда раньше не ведала страха. Теперь она узнала его. Он собирается убить ее, и нельзя остановить его. Она обречена, но, может быть, и ему убийство не сойдет с рук. Несколько месяцев назад она пошутила, пообещав, что если когда-нибудь будет убита, то оставит ключ для раскрытия преступления».
Авантюрный роман. Провинциальный учитель французского находит неизвестные тексты Нострадамуса. Его шестнадцатилетняя ученица хочет секса и тайных знаний. Древние пророчества рулят судьбами современной России. Кремль в панике и бешенстве. Должны быть уничтожены все, причастные к тайне.
Произведения всемирно известного перуанского писателя составляют единый цикл, посвященный борьбе индейцев селенья, затерянного в Хунинской пампе, против произвола властей, отторгающих у них землю. Полные драматического накала, они привлекают яркостью образов, сочетанием социальной остроты с остротой художественного мышления. Трагические для индейцев эпизоды борьбы, в которой растет их мужество, перемежаются с поэтическими легендами и преданиями.Книга эта – еще одна глава Молчаливой Битвы, которую веками ведут с местным населением Перу и с теми, кто пережил великие культуры, существовавшие у нас до Колумба.
Мистер Варнава Шотльуорти – один из самых состоятельных и самых уважаемых жителей города Рэтльборо. Он подарил своему другу Мистеру Чарльзу Гудфелло ящик отменного вина. Но не сразу, а с доставкой в неожиданный день, когда тот уже и ждать забудет. И вот Мистер Шотльуорти пропадает при странных обстоятельствах...
Приключенческая повесть, рассказывающая о событиях, происшедших в герпетологической экспедиции.