Вторжение - [51]

Стоило мне ощутить, что я только-только начала понимать его поступки, как… все вернулось к тому, что я уже неоднократно твердила, думая о Ялтаре Дарианы. Он казался настолько сложным для осознания и принятия его действий, что это была либо запредельная многогранность его как личности, либо… те цели, что он преследовал, были настолько просты, что отказывались приходить в голову.

Не знаю, можно ли было назвать покорностью мое состояние или это сработало чувство самосохранения, но я, не сказав больше ни слова, скинула с себя одежду. Стесняться присутствия Айласа не приходилось — ему уже неоднократно приходилось возвращать мое тело к жизни после тренировочных боев с Вилдором, да и взгляд его никогда не подергивался плотоядной дымкой, выказывая хотя бы тень его интереса ко мне, как к женщине.

Белые брюки плотно обтянули мои ноги и бедра, даря ощущение мягкости и уюта. Ткань казалась одновременно плотной и упругой, нисколько не стесняя движений и создавая странную уверенность в том, что она вполне способна защитить своего хозяина. И эта уверенность не казалась голословной — я очень хорошо помнила мой удар кинжалом, который пролил кровь Сэнара. И если в моем впечатлении от своей силы я должна была раздробить ему кость, то глаза видели лишь неглубокую рану.

Удлиненный, до бедер, китель подчеркнул стройность моей фигуры, а высокие сапоги, тоже белого цвета, в отличие от черных, что были на воинах-мужчинах, закончили знакомый мне образ Жрицы.

— Я помогу.

Он еще не закончил говорить, а перевязь, небрежно брошенная на столике, уже опоясывала мою талию.

— Ялтар Вилдор не боится, что я могу воспользоваться оружием? — появившееся в голосе ехидство заставило меня не только удивиться, но и поймать за хвост ускользающую мысль, которая одновременно вызывала два чувства: удовлетворения и настороженности.

И если первому можно было только радоваться — насмешка и язвительность никогда не были для меня спутниками отчаяния, то со вторым… В роду Талтара Маргилу, родственницей которого я себя считала, никогда не было берсерков, но склонные к авантюрам встречались. И я была одна из тех, кто сначала ввязывается в историю, и лишь затем задумывается о том, а стоило ли это делать.

Черная ткань плащом легла на мои плечи. Моя ладонь почти полностью скрылась в его, когда он коснулся моими пальцами гладкой металлической пластины на вороте набиру.

— Он считывает ауру хозяина, давая возможность отдавать мысленные команды. Основных две: застегнуть — расстегнуть. Лицевой платок управляется прямым касанием. Дополнительные команды: защита, тепло, холод. В режиме защиты набиру поглощает звуки, излучение тела, способно сливаться с тенью и сумраком. Ткань набиру не намокает даже находясь долгое время в воде и способна смягчить удары. — Его бровь вопросительно взлетела, словно уточняя все ли мне понятно и когда я, в ответ, опустила ресницы, добавил, — Теперь попробуйте.

Я мысленно произнесла: "Застегнуть', - и ткань на стыках словно сплавилась, широкие рукава замысловато собрались, не давая возможности рассмотреть в переплетении складочек разного размера возможные контуры прикрепленного к руке оружия, при этом не создав даже намека на неудобство.

— Ни головную накидку, ни лицевой платок вы можете не использовать. Если, конечно, для Вас нет опасности, при которой Вы должны активировать защиту.

— Мне предстоит сопровождать его на Лилею? — этот вопрос вырвался у меня невольно. Уж больно многозначительными выглядели и приготовления и инструктаж.

— Он не намерен рисковать Вашей жизнью, моя госпожа.

Его быстрый взгляд прошелся по мне и… я не успела заметить его движения, а он уже стоял рядом и его тело и лицо были скрыты черной тканью. Возвращая меня к вопросу, родившемуся у меня в момент его появления в моей комнате.

И я надеялась, что мне не придется долго ждать рассказа Айласа о том, как он покинул меня являясь лишенным Чести слугой Вилдора, а вернулся… его тером.

Мы вышли в гостиную, где меня ожидал Ялтар и продолжавший изображать из себя безмолвную статую Сэнар.

Моя попытка заглянуть в глаза демона ночи закончилось ничем. Если там и было отражение каких-либо чувств, то оно уже давно сгорело в пламени той жажды, что пылала в них.

— Я должен настойчиво попросить тебя никоим образом не демонстрировать своего отношения к тому, чему свидетелем ты станешь. Мне не хотелось бы самому выносить тебе приговор только по той причине, что были сделаны неправильные выводы из того, что происходит вокруг тебя.

Я лишь молча кивнула, вычленяя из сказанного похожим на жгучий холод голосом то, что было важным: он подтверждал мои догадки, что я очень много не понимаю и отнюдь не просил, а требовал, чтобы я не рисковала своей жизнью.

Что ж… я слишком много пережила, находясь на Дариане, чтобы не решить, что погибнуть я всегда успею. И как бы он не стремился не позволить мне этого сделать, возможности для этого у меня все равно оставались. Пусть и не столь безболезненные, как то заклинание, что я пыталась применить.

Несмотря на мое ожидание, что Вилдор откроет переход прямо из моей комнаты, мы вышли в коридор, где нас ожидало две шестерки воинов. Мой знакомец, который, как мне удалось выяснить, был командиром личной охраны Ялтара, низко склонился передо мной, словно воспринимая меня уже как законную спутницу своего Правителя. Хотелось мне съехидничать, но помня о предостережениях Айласа, рекомендовавшего не нагнетать обстановку, я только закатила глаза, выказывая свое отношение к такому вниманию. И… получила в ответ улыбку — его глаза смеялись, разлетевшись тонкой сеточкой сколов на антрацитовой коже.