Вторжение - [40]

Она шла за ним так близко, что могла дотронуться до кончиков его густых темных волос, свисающих с воротника, и она понимала, что только и хотела это сделать: потрогать его волосы, запустить пальцы в эти замечательные, черные волосы, покрытые сединой. Она тут же отогнала от себя это желание, говоря себе, что это, скорее, профессиональный интерес, профдеформация – пожизненно чувствовать себя сотрудником салона красоты.

Почти двадцать лет она была самым лучшим колористом и парикмахером в салоне большого города, который назывался Портерсвилл, штат Джорджия. Она уже давно потеряла счет, сколько голов она окрасила, причесала и подстригла, но сейчас, когда мир вывесил табличку «Не работает» и члены постапокалиптического общества решили не следить за прическами, она стала сильно скучать по ножницам в руке.

С другой стороны, Глория понимала, что ее интерес к структуре грязной пышной прически Боба Стуки являлся, возможно, чем-то большим, нежели просто мышечной памятью. У нее слабость к мужчинам. Однако в настоящее время, слабость к кому-либо могла привести к большим проблемам – это могло разбить сердце, или хуже, это могло даже убить.

– Ладно… Вот мы и пришли, – пробормотал Боб в полушаге впереди, и его голос послал холодный ток по позвоночнику Глории. Она увидела, как его рука резко поднялась, а затем, в свете фонаря, она смогла разглядеть то же, что и он.

– Святые угодники.

Она остановилась и просто смотрела, и ей стало тяжело дышать, когда она попыталась осознать факт того, что у человека, сидящего у стены тоннеля в тридцати футах от них, отсутствовала верхняя часть головы. Также казалось, что у него отсутствовала нижняя челюсть. Он был одет в стандартный грязный комбинезон и рубашку рабочего угольной шахты, исчерченную кровавым веером чернильного цвета, линии которого переползали с трупа на стену за ним. Он все еще держал свой пистолет, которым застрелился, в холодной, мертвой руке.

Они подошли ближе и увидели в свете лампы еще двоих мертвых шахтеров. Один лежал где-то в двадцати пяти футах от самоубийцы, а второй сидел у противоположной стены. У каждого из них была ужасная травма – прямое попадание в голову. Боб присел рядом с жертвой самоубийства, как детектив из убойного отдела, властный, но утративший вкус к жизни.

– Похоже, сначала он избавил от мучений других, а потом и сам застрелился.

Глория остановилась напротив одного из тел и осветила ужасающие останки. Личинки уже давно наелись плоти этих бедных мужчин и ушли, оставив после себя серые впалые шкурки внутри рабочей одежды. Глория задрожала.

– Судя по всему, это случилось недавно.

Боб осмотрелся по сторонам. Он заметил несколько деревянных ступенек, прибитых к стене, и направил свет на самый верх, туда, где через некое подобие люка, блокирующего вход и выход, опускался столб пыли.

– Я не могу сказать: то ли они тут застряли, а затем, поняв, что им не выбраться, прикончили друг друга, или…

Он остановился, как будто счел бесполезным заканчивать мысль. Глория посмотрела на завал поверх лестницы.

– Или они застрелились по необходимости. – Она снова взглянула на пистолет, навеки оставшийся в руке мертвеца.

– Эпидемия случилась где-то полтора года назад… Так? А это все могло произойти как раз в то же время. – Она шмыгнула носом, аллергия дала о себе знать. – Как думаешь, пистолет все еще можно использовать?

Боб подошел к трупу и вырвал из его мертвой руки полицейский пистолет тридцать восьмого калибра. На полу он разглядел старые, выцветшие и затвердевшие фантики от конфет, валяющиеся вокруг тела, сломанный карандаш, куски бумаги в грязи. Он проверил барабан и нашел еще три заряда. Глория обнаружила лопату, лежащую около стены рядом с двумя остальными телами.

– Это может сгодиться, – произнесла она.

– Дай-ка посмотреть.

Боб взял лопату, подошел к лестнице и воткнул свое орудие земляную стену, идущую от потолка, в котором находился люк. Песок лавиной посыпался вниз с завала.

– Гло, отойди, – приказал он, полез по лестнице вверх и замахнулся лопатой. – Похоже, что оно отсырело.

Минуту спустя после того, как Боб, ворча и тяжело дыша, пробил несколько футов земли, он спрыгнул вниз. Причем успел до того, как грязь скатилась вниз одной большой лавиной. Тоннель наполнился пылью, едкой туманной завесой, которая отбросила Глорию к противоположной стене. Она закашлялась, держа воротник розовой кофточки с логотипом «Хелло Китти» так, чтобы он закрывал рот и ноздри.

Когда черная пыль наконец-то осела, а ступеньки снова стали видны, и можно было забираться наверх, Боб взглянул на Глорию.

– Я бы сказал: «Дамы – вперед», но, наверно, не в этот раз.

– После вас, Боб.

Она показала жестом на лестницу, и Боб кивнул. Он передернул затвор своего «глока», прикрепил фонарь к ремню и начал подъем. Глория видела, как верхняя часть тела Боба исчезла в проеме потолка. Затем она последовала за ним, и никто из них не задумался, что присутствие лопаты говорило не только о том, что горняки могли бы отсюда выбраться при желании, но скорее о том, что они не хотели этого, чтобы их не нашли… Хотели, чтобы их не нашло то, что находилось в комнате над ними.