Второй выстрел - [6]

Нет ничего странного, что я не смог сдержать некоторого удивления. Небольшая, обшитая панелями гостиная внезапно представилась мне бочкой с порохом, а де Равель фитилем, только и ждущим, чтобы его подожгли, чтобы разнести все вокруг!

Не слишком радужная перспектива… Еще и бедняжка Эльза здесь, будто специально для того, чтобы ее невинным глазам открылась вся низость мира. Это было в высшей степени неразумно, и я был твердо намерен сказать об этом Этель при первой же возможности. Пока же я пытался утешиться надеждой, что, когда произойдет взрыв, он заодно выбросит отсюда и Аморель вместе с ее кузеном. Было бы замечательно, если бы так и произошло, и из всей компании здесь остались бы только мы с Эльзой.

Возможность поговорить с Этель представилась даже раньше, чем я предполагал, причем она сама все устроила. Сразу же после чая она как бы невзначай заметила, что в лесу около ручья еще цветут колокольчики, и если я захочу, она прогуляется со мной и покажет. Естественно, остальным не было никакого дела до колокольчиков (кроме разве что Эльзы, чьи глаза вспыхнули при их упоминании, но она, к счастью, была слишком застенчива, чтобы вызваться сопровождать нас), поэтому никто не попытался нарушить наш тет-а-тет. Это было очень свойственно Этель с ее непринужденными манерами вот так просто и эффективно избавиться от посторонних ушей.

Я не касался волновавшей меня темы, пока мы неспешно спускались по полю, где овцы Джона выщипали почти всю траву. Всему есть свое место и время, и мне не хотелось неожиданно расстроить Этель своими упреками, по крайней мере, до тех пор, пока мы не поболтаем немного просто как старые добрые друзья. Я действительно рад был снова увидеться с ней и прямо сказал ей об этом (мне всегда доставляет удовольствие говорить людям приятное), а она ответила, что тоже рада нашей встрече, и я видел это было правдой. Для женщины Этель довольно умна, и ей, должно быть, приятно было встретить в такой глуши человека похожего склада ума — особенно после занудного Джона с его вечными навозными кучами и детективными историями. Впрочем, как ни странно, она, кажется, в самом деле была без ума от него.

В Колокольчиковом лесу мы сели на поваленное дерево и молча наслаждались созерцанием цветов. Немногие женщины способны молча любоваться совершенством природы. В этом отношении Этель исключение, как, впрочем, и во многих других. Если бы я когда-нибудь задумал связать свою жизнь с представительницей противоположного пола, то непременно женился бы на Этель, хоть она и старше меня на один-два года.

— Мне надо с тобой поговорить, Сирил, — заговорила она, внезапно прервав молчание.

— Не сомневаюсь, — согласился я — И, кажется, я знаю, что ты хочешь сказать, Этель. Ты и сама понимаешь, как ошиблась, пригласив…

— Ничего подобного, — перебила Этель, возможно излишне резко. — Ты даже не выслушал, что я хочу сказать. Это касается Эрика Скотт-Дейвиса.

— Нетрудно догадаться, — усмехнулся я.

Я дал ей высказаться. И могу сразу же заметить (поскольку больше всего я горжусь своей интеллектуальной честностью), что история, которую я услышал, сильно отличалась от того, что я ожидал. Судя по словам Этель, приглашение Эльзы Верити в одну компанию с Эриком Скотт-Дейвисом и де Равелями было вовсе не случайным промахом, а частью тщательно продуманной дипломатии. Оказалось, моя давняя приятельница способна на поистине макиавеллевскую изобретательность в своих маневрах, и, хотя ситуация во всех отношениях была очень серьезной, я нс смог сдержать улыбку, увидев милую Этель в столь непривычной роли.

Вкратце, если опустить обычные женские домыслы и лишние подробности, положение было таково: Эрик Скотт-Дейвис. которого мы с Этель давно отнесли к разряду отъявленных мерзавцев, самым серьезным образом покушался на Эльзу Верити — не в том смысле, чтобы лишить ее девственности, а с целью, на мой взгляд, куда более зловредной — он хотел жениться на ней. Бедная девочка, неискушенная в житейских делах и ослепленная его впечатляющей внешностью и огромным мужским самомнением, уже наивно воображала себя наполовину влюбленной. Если не предпринять экстренные меры дело вполне могло окончиться свадьбой. Цель Эрика Скотт-Дейвиса была очевидна: ему было наплевать на саму Эльзу, детское простодушие было вовсе не той чертой, что привлекала его в женщинах; ему нужны были ее деньги. Промотавший немалое состояние, доставшееся ему лет шесть назад после смерти отца, и окруженный слухами о том, что ему ничего не остается, как прибегнуть к последнему средству продаже фамильных портретов, Эрик был в совершенно отчаянном положении. А он был не из тех, кто, находясь в отчаянном положении, избегает отчаянных мер, способных его изменить.

Вот что я узнал от Этель, на глаза которой наворачивались слезы, когда она рассуждала о том, как легко Эльзу может сбить с толку подобный человек, и тогда ей не избежать горького разочарования.

— А знаешь, Сирил, он ведь в самом деле может быть неотразим, откровенно сказала ока. — У неопытной девушки пет ни единого шанса выстоять, если он всерьез направит на нее все свое обаяние.