Второй шанс в Эдене - [14]

— Коррин Арберри, лечащий врач Пенни. — Она дотронулась до тела носком ботинка. — Но, если вам нужны доказательства, ее надо перевернуть.

Я оглянулся на Рольфа:

— Вы сделали снимки места происшествия?

— Да, сэр.

— Хорошо. Переверните ее.

После минутного молчания офицеры полиции вежливо посторонились, давая возможность медикам перевернуть тело на спину. Я заметил, что освещение изменилось: искусственный серебристо–лунный свет сменился оранжевым сиянием. Доктор Арберри присела на корточки уже при свете искусственного рассвета. Она выдернула полы блузки из–под ремня брюк. На животе Пенни Маокавиц был надет широкий зеленый нейлоновый пояс, прижимающий к телу два белых пластиковых прямоугольника.

— Это поставленные мной векторные регуляторы, — пояснила Коррин Арберри. — Я лечила ее от рака. Это, безусловно, Пенни.

— Сделайте снимки в таком положении и отправьте ее в морг, пожалуйста, — сказал я. — Вряд ли стоит производить экспертизу на предмет причины смерти.

— Конечно, — бесстрастно подтвердила Коррин Арберри и выпрямилась.

— Но я хотел бы иметь подтверждение того, что она была жива в момент выстрела. И получить саму пулю. Эден, вам известно, где она?

— К сожалению, нет. Вероятно, она погрузилась в почву. Но я могу произвести подсчеты, основываясь на траектории, и приблизительно определить место.

— Рольф, оцепите место происшествия, это в любом случае необходимо. И я хочу, чтобы здесь все тщательно обыскали. Вы забрали оружие у домошимпа?

— Да, сэр.

— У нас имеется отделение баллистики?

— Как такового отделения нет. Но в соответствующих производственных лабораториях нам охотно окажут помощь.

— Хорошо, организуйте это. — Я посмотрел на сервитора. Домошимп стоял неподвижно, грустно глядя прямо перед собой большими темными глазами. — А это существо должно быть помещено в камеру при участке.

Рольф попытался скрыть смешок за кашлем.

— Слушаюсь, сэр.

— Я полагаю, в Эдене имеются специалисты по неврологии и психологии сервиторов? — терпеливо спросил я.

— Да.

— Отлично. В таком случае я бы хотел, чтобы они исследовали домошимпа и попытались восстановить его память о том, кто отдал приказ застрелить Маокавиц. До тех пор домошимп должен быть изолирован, понятно?

Рольф мрачно кивнул.

Коррин Арберри с улыбкой наблюдала за его замешательством. Кроме того, мне показалось, что на ее лице мелькнула тень одобрения.

— Вам в первую очередь предстоит установить, как оружие попало внутрь биотопа, — сказала она. — И где оно с тех пор хранилось. Если оно было вынуто из сумки, Эден должен был это увидеть и поставить в известность полицию. И еще он должен был знать, кому принадлежит эта сумка. Но не знает.

— Это полицейский пистолет? — спросил я.

— Нет, — ответил Рольф. — Какой–то револьвер, довольно примитивный.

— Ладно, установите, где он был изготовлен, и проследите его по серийному номеру. Процедура вам известна, может, что–то и обнаружится.

Начало рабочего дня застало меня в офисе губернатора. После официального представления и поверхностного знакомства мне пришлось сразу докладывать о первом убийстве, произошедшем в биотопе. Я пытался убедить себя, что день уже не может стать хуже. Но я ошибся.

Осветительная осевая трубка достигла обычной яркости, превратив полость биотопа в настоящее воплощение мечты о тропическом парке. Я постарался проигнорировать великолепный вид и по приглашению Фашоле Нокорда занял место перед его антикварным деревянным столом.

Губернатору Эдена было лет пятьдесят с небольшим, а его фигура и бодрость свидетельствовали о значительных генетических изменениях. За прошедшие годы я хорошо научился распознавать эти признаки. Такие люди, как правило, были отлично образованы, поскольку даже в наше время позволить своим отпрыскам подобные усовершенствования организма могут только состоятельные граждане. И в первую очередь они заботятся о своем здоровье: процедуры всегда направлены на улучшение иммунной системы, повышение эффективности работы внутренних органов и десятки малозаметных исправлений метаболической системы. Также эти люди обладают определенной харизмой и почти колдовским обаянием; я полагаю, что непоколебимую веру в себя они обретают благодаря тому, что знают о своей неуязвимости перед болезнями и недомоганиями и понимают, что проживут не меньше столетия. Из–за этой самоуверенности они обычно не тратятся на косметические улучшения, но Фашоле Нокорд, похоже, являлся исключением. Слишком уж черной была его кожа, а лицо — классически правильным.

— Есть какие–то успехи? — сразу спросил он.

— Прошло всего два часа. Я поручил своим офицерам проработать несколько различных аспектов, но они не имеют большого опыта в подобных расследованиях. Дело в том, что в Эдене до сих пор не проводилось ни одного крупномасштабного следствия. При всеобъемлющем наблюдении сущности в этом не было необходимости.

— Так как же такое могло случиться?

— Вопрос не по адресу. Я пока еще не могу считаться экспертом по происшествиям в биотопе.

— Поставьте нейронный имплант. Сегодня же. Не знаю, о чем думали в компании, посылая вас сюда без сродственной связи.

— Да, сэр.

Его губы дрогнули в удрученной усмешке: