Второй Шанс - [90]

А вот еще один участник, Кирилл, подписал договор с турфирмой, которая захотела, чтобы в их честь звучала рифмованная ода. Честное слово, лучше бы эта запись оставалась беззвучной. Вообще странно было смотреть как заключенный, давно и безвылазно сидящий в тюрьме, мгновенно переносится с морского побережья на горнолыжный курорт. Мне все больше начинало казаться, что организаторы шоу и рекламодатели просто издеваются над нами. Но видеоряд еще можно было терпеть, если не слышать текст, который эту одиссею сопровождал. Рекламные песни и стихи всегда составляли бесконечную вереницу абсурда. Ни один из слышанных мной образцов не мог считаться не то что произведением искусства, а даже просто сносным образцом рифмованного текста. Если бы подобные литературные недоразумения не вызывали у меня столь сильного раздражения, то я, пожалуй, составил бы подборку самых смешных и нелепых. Вот уж был бы хит-парад безвкусицы.

Неделя близилась к завершению. Кроме вылетевшего Влада никто не буянил, хотя Олег, голосовавший против Стаса, обходил его десятой дорогой, стараясь не попадаться лишний раз на глаза. Не знаю, может быть у Димы или даже у Стаса нервы бы и сдали, если бы кто-то из них вылетел, но на этот раз все обошлось. Никто счеты сводить не спешил.

Перед эфиром Гольцев сиял, как солнце.

— Моя авантюра удалась! То, что мы временно передали бразды голосования самим участникам, дало свои результаты.

— Рейтинги еще выше подскочили?

— Это тоже, конечно. Но, как я и предвидел, телезрители, на целую неделю лишенные возможности поддержать своих любимцев, ломанулись голосовать просто как одержимые. Вот так, — он иронично посмотрел на меня. — Не все оракулы одинаково хороши. Твои мрачные предсказания, как правило, не сбываются.

— Ну и слава богу, — ответил я.

В этот раз из гонки выбыл Олег. На удивление, он хоть и заметно нервничал во время прямого эфира, но свое фиаско воспринял достаточно спокойно. Когда он произносил прощальную речь, мне показалось, что в глазах его читалось облегчение. Чуть позже Славик показал мне запись интервью с ним, уже после вылета. Олег благодарил организаторов, зрителей, ведущих и конкурентов, рассказывал о том, что это был бесценный опыт, который поможет ему в будущем. Выглядел он довольным и умиротворенным.

— Видишь, насколько по-разному восприняли один и тот же факт Олег и Илья. Как думаешь, из-за чего он такой счастливый? — спросил Славик.

— Наверное, он испытал колоссальное облегчение, когда узнал, что ему не придется больше бояться.

— Разве к страху нельзя привыкнуть? — Славик с любопытством взглянул на меня. — Твой приговор пока не отменен, но я не замечал, чтобы ты особенно из-за этого переживал.

— Мне по десять раз на день не талдычат о нависшей надо мной опасности, — фыркнул я. — Ты же конкурсантам каждые выходные мозги компостируешь с неиссякаемой энергией. Сейчас любой из участников, наверное, в душе слегка завидует Олегу. К тому же, условия у нас изначально разные — их шансы на удачу достаточно велики, в отличие от моих. А в такой ситуации легко убедить себя, что тебе обязательно должно повезти.

Выйдя на следующий день на прогулку, я обнаружил, что наши бигборды теперь обрели новую жизнь. Отныне они не довольствовались должностью подставок для плакатов и крутили полноценные рекламные видеоролики со звуком. В прогулочном дворике находился охранник Игорь, который всегда готов был поболтать.

— Вчера вечером их модернизировали, — сказал он, кивнув в сторону бигборда. — Пока только шесть штук эволюционировали, в самых посещаемых местах тюрьмы.

— А почему сразу не поставили такие экраны? — спросил я.

— Спонсоры поначалу не спешили отвалить денег, — ухмыльнулся Игорь. — Видать, шоу наше достигло каких-то запредельных высот популярности и их мнение изменилось.

В тюрьме все говорили «наше шоу», в том числе те, кто и близко не участвовал, даже в телевизоре ни разу не мелькнул, например, Сверчок. Экран безостановочно сопровождал нашу беседу звуковым фоном, спасибо, хоть громкость его не мешала разговаривать.

— Блин, да от этой рекламы никуда не спрятаться. Я так скоро на прогулки выходить перестану.

— Ха! Думаешь, ты самый умный? — фыркнул Игорь. — В таком случае тебе просто поставят подобный вещатель в камеру, только размером поменьше. Ты тут сидишь и не знаешь, что в мире творится. Я вот иду по городу — справа такой экран, через сто метров — слева еще один. Здесь они хотя бы крутят рекламу синхронно, а вот на воле тебе с одной стороны говорят о вкусе лучшего в мире кофе, а с другой орут в ухо о появлении новой, беспрецедентной зубной пасты. Вперемешку со звуками едущих машин, играющей из магазинов музыки и разговорами людей, получается такая какофония — словами не передать. Вот так и бредешь по улице от одного источника шума к другому.

— Ага, то есть, этих мониторов здесь налепили, чтобы заключенные адаптировались к условиям, которые ждут их после освобождения.

— Ну разумеется, — кивнул Игорь и усмехнулся. — Это все для того, чтобы уменьшить стресс от смены обстановки и все такое. Зато я сам не особо рад — работа оставалась единственным местом, где можно было насладиться тишиной. Ну а теперь, сам видишь…