Второй Шанс - [57]

Славик начал свою вступительную речь, а я, предоставленный самому себе, отошел к Гольцеву и шарил глазами по заключенным. Мне было интересно понаблюдать за их поведением. Два оператора снимали Славика, но большинство делало то же, что и я — следили за аудиторией. Шевченко заливался соловьем, повествуя о том, что только самые достойные окажутся в числе избранных и том, как трудно сделать выбор. Я не понимал, для чего он так старается — то ли для того, чтобы заинтриговать будущих телезрителей, то ли для того, чтобы окончательно вывести из себя зеков. Атмосфера в камере действительно накалилась. Мне казалось, что стоит сейчас огласить имя выбранного и те, кого постигла неудача, просто не выпустят ни его, ни нас живыми из помещения. Похоже, Славик не зря сравнил себя с кипятильником. Он, тем временем, стал привлекать в разговор зеков. Гольцев наклонил ко мне голову и сказал:

— Согласись, Славик похож на укротителя, смело шагнувшего в клетку с тиграми.

— Думаю, работать с тиграми все же опаснее. На кастингах всегда такая обстановка напряженная?

— Более или менее. Это зависит от контингента участников. Местная публика может стать самой взрывоопасной из тех, с которой мне приходилось работать. Но это ведь еще только начало, дальше лихорадка будет возрастать, скоро и сам все увидишь.

Я краем уха слушал Гольцева и старался не упустить то, о чем говорит Славик. Последний же устроил дебаты между двумя заключенными: один из них, Жека, сидел за грабеж, другой, по имени Дима — за мошенничество. Славик заявил, что хочет услышать — какое из этих преступлений является более аморальным. Каждый из зеков пытался доказать, что его прегрешение не столь жестокое и бездушное как у оппонента. По-моему, оба были хороши, но потом я поймал себя на мысли, что слушая эту дискуссию, я невольно сравнивал их ситуацию со своей. Я подсознательно стал искать для себя смягчающие обстоятельства, так же, как делали сейчас Жека и Дима. Хорошо, что мне не нужно самому участвовать в таких прениях и доказывать, что убийство не такое страшное преступление, как, например, кража.

Тем временем мошенник явно выигрывал это состязание. Видно было, что в его «специальности» жизненно необходим хорошо подвешенный язык. Грабитель же привык больше действовать, а не говорить и в полемике оказался слаб. Видя, что проигрывает, он начал еще больше нервничать, повышать голос и хамить оппоненту. Мне это напомнило римских гладиаторов, которых иногда вооружали разным по эффективности оружием и отправляли на арену, сражаться на радость толпе. Я поймал нацеленный на меня объектив видеокамеры и вспомнил, что и сам нахожусь здесь для увеселения публики. В голову пришли наставления адвоката о необходимости завоевывать народную любовь и я понадеялся, что хорошо выгляжу в кадре.

Все же большая часть операторов продолжала следить за потенциальными участниками шоу и за Славиком Шевченко. Он, видя, что полемика скоро перерастет в драку, вмешался, предложил спорящим сесть и сказал:

— Я не знаю, кто из вас достоин досрочного освобождения. Я всего лишь ведущий, а решить этот вопрос могут только зрители, зато мне доверена честь объявить, кто же из вас попадет на шоу.

Он снова начал тянуть время, перефразируя одни и те же предложения и повторяясь. Оба участника спора сидели как на иголках, хотя я бы не удивился, если бы ни один из них вообще не попал в финальную часть. Это было бы вполне в духе Гольцева и Шевченко. Наконец мы услышали имя первого избранного:

— Итак, для участия в интеллектуально-развлекательном шоу «Второй Шанс» приглашается… — Шевченко долго переводил взгляд с одного на другого, потом сосредоточил внимание на Жеке, а затем закончил, — Дмитрий.

Шоумен повернул голову к выбранному и ждал его реакции. Впрочем, он был не одинок, сейчас взоры большинства сосредоточились на счастливчике, только операторы продолжали заниматься каждый своими подопечными. Дима особых представлений разыгрывать не стал, он просто вскочил на ноги и застыл, по-видимому, не зная, что сказать. Жека тоже не проявлял бурных эмоций — он остался сидеть и выглядел оглушенным. Ну вот и первая разбитая Вторым каналом надежда.

Видя, что Дима ничего сказать не готов, Славик взял инициативу в свои руки:

— Сейчас мы покидаем эту камеру и забираем с собой первого приглашенного для участия в шоу «Второй Шанс». Однако не исключено, что мы еще сюда вернемся, ведь это был, повторюсь, всего лишь первый конкурсант.

Мы забрали Диму с собой, чтобы на время поселить его в отдельную камеру. Мне это переселение напоминало скорее изоляцию подопытного грызуна, но приходилось признать, что в целях безопасности это было действительно необходимо. Пока наша процессия двигалась, Шевченко общался с Димой, а я с Гольцевым.

— Ну что, Виктор, как тебе начало? Интригует?

— Скорее нервирует. В той камере, из которой мы только что ушли, осталось наше видеонаблюдение?

— Конечно, — кивнул Вова. — Оставлять в каждом помещении по оператору мы не можем, поэтому пусть следит автоматическая техника. Глядишь, они там что-нибудь интересное учудят, будет потом что пустить в эфир.