Второй шанс - [34]

Свищу ему, показываю, что бы веревки мне принес. Связать моего клиента надо, стреножить. А то, как очнется, как устроит нам здесь Перл-Харбор, добивать придется. Жалко, не для того брали. Принесли, вяжу, крепко вяжу, и петлю еще на шею, чтоб, если будет пытаться, веревки рвать, сам себя придушил. А то кабанище здоровенный, не надо нам случайностей. А если задушиться захочет, сэппуку решит себе таким образом сделать, не позволю ему этого, человека, следить за ним, обязательно поставлю. У меня для него еще много приготовлено. И повязку ему на глаза. Теперь времени у нас полно, спокойно работать можно. Ага, вырезку закончили, оружие, которое наше, людское, у орков было, собрали, в телеги покидали. Все ребята, давайте телеги в лес, как договаривались, Увар, проводи. И тушку, у ног моих валяющуюся, тоже в телегу надо. Эй, эй помогайте. В четвером давайте, одному мне не поднять, пупок развяжется! Да, Увар, трупы дозора передового тоже сюда перетащить надо, для создания полноты картины. А картинка и без этого впечатляет! Почти пять десятков захватчиков разом приговорили! Стоял я так, видами любовался, пока мне в плечо что-то большое не ткнулось, мягкие губы ухо мусолить не начали. Оп-па, это ты, черныш? Ты как здесь…. Понятно все, на поводе ветки оборванные болтаются. Побоялся папку одного оставлять? Так все уже кончилось, нет пока опасности. Финку я свою из тушки гоблинской вытащил, и пошел вслед за телегами до полка нашего засадного. Конь, как привязанный, за мной идет, даже уздечку трогать не надо. Эдак доведу животину – тапки домашние мне носить начнет. Только нету пока ни дома, ни тапок, дожить до них надо.

Теперь дело нам предстоит не менее ответственное. В лагере временном ждем, когда орк очухается, и театр одного зрителя начинаем устраивать. Целый спектакль для него разработан, сценарий вчера написан и худсоветом утвержден. Нужно нам убедить гоблище поганое, что присутствует нас здесь не горстка жалкая, а вовсе даже войско громадное. И для этого весь народ, на постах да в разведке не занятый, здесь собран. Будем ходить мимо него, связанного с глазами завязанными, гремя доспехами, на конях ездить массово, костры разожжем и железом о железо стучать примемся, кузни походные изображая. Лагерь походный войска великого показывать.

Вот, и Виль с воями вернулся, к спектаклю присоединяется. Проводил он отряд гоблинский до самого выхода из леса, по дороге не удержался, еще двоих из пятерых упокоил. Не страшно, может даже к лучшему. Пусть прибегут в город парни, домой с обозом посланные, и кричат душераздирающе, что побили весь обоз людишки позорные, всех, до единого, и добро отняли, честно награбленное. И войска этого тьма тьмущая, до самого города их преследовали. Крепко задумаются, мне кажется, вожди неандертальские о ситуации безвыходной, в которую их непонятные пришлые завели. Ведь в лес я им тоже уйти не дам, везде у меня глаза дозорные. Всем войском на прорыв идти? Тогда все планы глобальные коту саблезубому под хвост. За что боролись? И ведь не факт, что войско людское бесчисленное уйти даст вообще. В лесу палка-стрелялка железная, что у чужака есть, не полезней любого лука будет – расстояния то невеликие. Вот и пусть затылки чешут могучие.

А я им собираюсь еще дровишек подкинуть в костер их сомнения. Вчера, с людьми разговаривая, я выяснил, что, оказывается, бывают контакты мирные между людьми и дичами. Когда войн нет, бывает, встречаются команды охотничьи, торговый обмен производят. И поэтому, несколько охотников у нас языком орковским владеют вполне сносно, собеседника понять и мысль ему передать смогут. Ну а мне только этого и надо. Постараюсь я договориться с вождем неандертальским, вбить в его башку дубовую (черт, кулак до сих пор ноет) мысли, нам полезные. Вот для подготовки клиента к разговору спектакль и проводится.

Пациент уже очнулся давно, голова у него на диво крепкая. Веревки разорвать попробовал, придушился слегка, и не захотел продолжать. Ага, изображать героя безымянного, смерть мучительную принявшего, ему из себя не хочется. Это хорошо, значит, на что-то надеется, на диалог пойти должен. Вот так спектакль мы уже час играем, разошелся народ, пора уже премии вручать театральные. Орк у телеги сидит, связанный, головой слегка шевелит, прислушивается да принюхивается. Ладно, хватит, занавесь. Погружаем тушку на телегу (в ручную тащить – не приведи Господи), и везем на место боя давешнего. Тут я еще один трюк психологический использовать хотел. Как снимем повязку наглазную, зрения неандертальца лишающую, пусть перед его глазами предстанет картина побоища, войску его учиненная. Он же ее не видел еще. А пять десятков трупов в одном месте сваленные впечатление производят надлежащее, к диалогу подталкивающее, если желания судьбу их разделить нет. Прям 'Апофеоз войны' Верещагинский.

На место прибыли, тушу сгрузили, к дереву прислонили-посадили лицом в нужную сторону. Вокруг нас воины вилевские встали статуями суровыми, часть малую армии великой изображающие, поотдаль, между деревьями, всадники иногда мелькают, и по одиночке, и отрядами скачущие, подразделения пехотные проходят изредка. В общем, должен клиент впечатлиться антуражем созданным. Сорвал я повязку с глаз его. Сидит, от света щуриться, картинку впечатляющую осматривает. Давай, давай, проникайся! А на дороге уже вороны свой пир начали, налетели стаей, уселись на трупы. Мелочь хищная тоже подбирается, свой кусок урвать норовит. Остальные мяса любители пока толпы людской остерегаются, но как только ночь придет – раздолье им наступит. Не собираюсь я тела хоронить, пусть порадуется фауна местная. Посмотрел гадский вождь на картину окружающую, и глаза на меня перевел, над ним во всей красе стоящим. Ну что, начнем беседу нашу, где переводчики? Присел я на корточки рядом с ним: