Второй Шанс - [23]

— Он признал свою вину во вредительстве. Постоянно выказывает свое недовольство властью. Дерзок и неуправляем. Имеет дурные наклонности и барские замашки.

— Этот дерзкий человек выведет в космос первого человека, на его разработках будут летать в космос восемьдесят лет, а может и дольше, я просто дольше не прожил. Как ему не ругать власть, если его, самого талантливого и перспективного конструктора, держат по каким-то доносам в тюрьме. Признался, говорите, это со сломанной-то челюстью? Сейчас, когда он мог бы приносить пользу народу, он особенно нужен. Или вот конструктор Грабин, сделавший самое удачное артиллерийское орудие этого времени, а ему не дают его выпускать. Только потому, что один идиот, который сидит в комиссии военприемки, шарахается от всего нового как черт от ладана! Да и Тухачевский здорово «помог». И таких, к сожалению, очень много.

— Может, составите список на бумаге? Хотя это, наверное, будет очень большой список, — задумался Берия.

— У меня немного другое предложение, разрешите Лаврентий Павлович?

— Слушаю.

— Найдется ли человек, который знает все про вооружение нашей армии, он мог бы составить список, хотя бы по родам войск, а я постараюсь вспомнить все, что, так или иначе возможно предпринять. Дополню тем, что пошло на «ура» в моем времени, но запоздало. Так может получиться внедрить раньше и ситуация на фронте, да и в жизни улучшится. Просто для моей дырявой памяти так легче будет. Только не из военприемки, а действительно специалист.

— Давайте попробуем. Я отдам распоряжение, постараемся доставить сюда человека после обеда, я пришлю его к вам, вот вы и поработаете, идет?

— Отлично, Лаврентий Павлович, это то, что нужно.

Мы говорили еще два часа, мне показалось, что Берия остался доволен. Потом меня проводили в тот же кабинет.

Глава 8

Когда в дверях возник человек с майорскими шпалами, я присвистнул. Он принес с собой кучу бумаг в кожаных папках, в них содержались ТТХ различных видов оружия и техники. Разговор начался вяло, пришедший явно стремился узнать уровень моей компетенции. Но постепенно мы разговорились.

— Что можете сказать о танках? — Ага, дошло до тяжелой техники. Попробую ответить.

— Немного, большой процент выхода из строя танка Т-34, это повреждение мотора и ходовой части, — вспоминая прочитанное когда-то в интернете, произнес я.

— Понятно, значит, нужно придумывать меры борьбы. Впрочем, мы вообще-то знаем, куда направить мысли инженеров. А вот вопрос, что в существующей машине можно улучшить?

— Я не специалист. Вообще, я могу подсказать только примерное направление для разработок. Просто из-за знания того, что так и так произойдет. Но благодаря этому, можно ускорить процесс и избежать неправильных решений.

— Хорошо, я вас понял. И так, что же по танкам?

— Если мне не изменяет память, то многое вы могли бы узнать, прочитав рекомендации по проекту А-20. Там многое есть. Помню, что-то про модернизацию системы вентиляции и фильтрации. Про проблему с фильтрами вам ведь известно?

— Да, я что-то слышал.

— Также нужно придумать, как изготовить систему активной защиты, я сделаю вам соответственные наброски. Обязательно усилить броню. Немцы не будут стоять на месте и скоро наша броня станет недостаточной.

— Тогда понадобится двигатель более мощный. Этот не потянет.

— Не потянет что, скорость в шестьдесят километров в час по шоссе? — усмехнулся я, вспоминая лозунги партийных деятелей этого времени.

— Да, скорость упадет. Танк потеряет в маневренности, — серьезно ответил майор.

— Я что-то не видел на фронте летящих с такой скоростью танков по бездорожью. А вот дырявых коробочек полно, — с некоторым недовольством вставил я. — Немцы активно используют против наших танков, зенитную артиллерию.

— Ну, в чем-то правы, — майор задумался, сдвинув густые брови.

— Орудие, — воспользовался я паузой, — нужно орудие калибром не менее 85 миллиметров. Со стабилизацией и более высокой настильностью. Танки улучшаются постоянно. С дистанции 300–400 метров уже никто не стреляет. Немцы добились от своих орудий высокой настильности, а у нас она, к сожалению, хромает. Нужна возможность пробивать броню 80–100 миллиметров, с расстояния километра, минимум 800 метров.

— Да вы даже не представляете, что это должно быть за орудие! — вскинулся на мои слова майор.

— У немцев же есть. Скоро они приспособят эту пушку на прототип танка. Для наших танкистов начнется ад, их будут расстреливать как в тире. Ведь мы не сможем приблизиться на нужную дистанцию, — спокойно отвечал я.

— Ну, если немцы смогли сделать, надо и нам попробовать, вообще-то есть кое-какие наработки.

— Ну, вот видите. Было бы желание. Скажите, а дивизионное 76-миллиметровое орудие, кажется, так и не приняли на вооружение?

— Чья конструкция? Грабина?

— Именно, отличное орудие.

— Ясно, нужно поднять документы по полевым испытаниям. Наверное, дорого выйдет перевести завод на новое орудие.

— Вы лучше доклады с фронта почитайте, да и не так дорого на самом деле. Зис-3 можно запустить вместо Зис-2 и УСВ, — предложил я.

— По пулеметам есть что-нибудь?

— Да, точно. Самое главное, нужно просто больше пулеметов. До войны, видимо, не успели насытить войска по уставу. В каждом отделении должен быть пулеметчик и… Снайпер! Нужно обсудить и проверить возможность запуска КПВ — 14,5 миллиметров. Ведь для ПТР используются его патроны?