Второй шанс - [79]
Они медленно двигались вокруг многоэтажки ко входу в парадное. Там был пандус для инвалидных колясок, по которому они и поднялись. Торец здания был изрисован граффити – отчаянными бессвязными попытками коммуникации тех, у кого слишком много свободного времени. Джо позвонила в домофон и придержала дверь для Хонор.
В парадном был узкий коридор, в котором чувствовался запах сырости и мочи. Возле четвертой двери кто-то приклеил на скотч зеленый воздушный шарик. Хонор коснулась его рукой.
– Похоже, у него вечеринка, – весело сказала Джо и постучала в дверь. Им открыла девушка. Хонор смогла разглядеть серьги кольцами и часть сложной прически. – Привет, я Джо, а это моя свекровь, Хонор Левинсон. Мы пришли поздравить Адама с днем рождения.
– Проходите, – ответила женщина и повела их по другому узкому коридору к тому, что предположительно было гостиной.
Хонор резко остановилась в дверях, когда ей в нос ударил запах старой бумаги. Библиотека. Она протянула руку и обнаружила книги в мягких обложках, стоявшие вдоль стены. В поле ее зрения были только книги. Казалось, они полностью закрывали стены, от пола до потолка, сложенные друг на друга в три пошатывающихся ряда. Если тут и были книжные шкафы, то они уже давно похоронены под книгами. В комнате было тускло и чувствовались другие запахи: подсолнечного масла, кофе и чего-то очень знакомого, что она никак не могла вспомнить.
– С днем рождения, Адам, – сказала Джо, направляясь к фигуре, сидящей в кресле в углу комнаты. Она обняла его и вручила коробку с тортом.
– Опять мой любимый? – спросил он.
– Конечно.
Хонор, пройдя в комнату, похожую на библиотеку, рассматривала Адама Акреле, насколько ей позволяло зрение. На нем была сине-белая футболка. У него была гладкая темная кожа. Хонор стояла по возможности ровно, словно бросая вызов тому, кто решит предложить ей присесть.
– Я принесу тарелки, – сказала девушка, которая их впустила.
– Это моя подруга, Элли, – пояснил Адам. – Мы встречаемся с октября.
– Это прекрасно, Адам. Я так за тебя рада!
– Она хорошая девушка. Терпит меня. Как твои младшие?
– Отлично. Оба растут как сумасшедшие. А Лидия скоро сдает экзамены, мы ею очень гордимся. Адам, это моя свекровь, доктор Хонор Левинсон, мать Стивена.
Молодой человек вскочил на ноги:
– Ух ты, мама Стивена? Вау, пожалуйста, присаживайтесь, садитесь здесь. Элли скоро вернется с тортом, она и чай сделает. Или вы хотите кофе?
– Нет, спасибо.
Но Адам уже схватил обеими руками руку Хонор, прежде чем та успела отскочить, и теперь тряс ее, будто хотел выдернуть. У него были большие, теплые и слегка влажные ладони.
– Мам, – позвал Адам, – это мама Стивена. Стивена!
В углу комнаты произошло сейсмическое движение, и к ним подступила крупная женщина. Она была чуть ниже Хонор, но как минимум в три раза шире. Хонор мельком увидела ее выпрямленные утюжком волосы, торчащие вокруг круглой головы.
Она схватила гостью и крепко обняла. Хонор пискнула, когда, прижав к массивной груди, из нее выдавили весь воздух.
– Спасибо вам большое! – прогремела женщина ей на ухо. – Спасибо, даже не знаю, как вас благодарить!
Она отклонилась назад, все еще держа Хонор, и посмотрела ей в лицо. Женщина выглядела коричневым пятном, она находилась слишком близко, чтобы ее можно было разглядеть. Хонор ошарашенно вдохнула, почувствовав запах шерсти и аромат духов «Anais Anais». Это был запах, который она уловила вместе с запахом книг, тот, который узнала, но не могла вспомнить. Тот же аромат, который Стивен когда-то купил ей на день рождения. Когда ему было сколько? Одиннадцать? Двенадцать? Цветочный, чересчур сладкий, слишком девичий для Хонор. Она носила его каждый день, пока бутылочка полностью не опустела.
– Спасибо за вашего сына, – сказала мать Адама. Женщина была абсолютно растроганная, всеохватывающе теплая и цветочная. У нее был звучный, глубокий голос. – Спасибо, что подарили мне моего. Моего единственного сына. Как мать вы понимаете, что я чувствую.
– Да, – услышала Хонор собственный голос. – Наверное, понимаю.
Они пели «С днем рожденья тебя», и кто-то включил музыку на проигрывателе компакт-дисков, приткнувшемся в углублении среди мягких обложек. Адам танцевал со всеми: с Джо, матерью, социальной работницей, которая пришла после них, даже с Хонор. Она сидела в кресле, но он взял ее за руки своими большими влажными ладонями и качался туда-сюда, улыбаясь ей.
Насколько она помнила, ей почти не встречались люди с психическими заболеваниями, поэтому Хонор не имела ни малейшего понятия, нормально это для Адама или нет. Но, когда он неловко танцевал с Элли, сбивая книжки из стопок, так что они падали у их ног словно лепестки, он выглядел счастливым.
Джо хлопала в такт музыке, будто они праздновали день рождения одного из ее детей.
Когда торт нарезали и разложили на бумажные тарелки, Адам сел возле Хонор достаточно близко, чтобы она могла различить тихие звуки, которые он издавал, пока ел.
– Я каждый день думаю о вашем сыне, – сказал он.
Она не смогла съесть много торта, он был слишком сладким. Хонор пыталась увязать этого вполне реального, крепкого парня с неопределенным человеком, которого всегда представляла.
В карьере сотрудника крупной московской ИТ-компании Алексея происходит неожиданный поворот, когда он получает предложение присоединиться к группе специалистов, называющих себя членами тайной организации, использующей мощь современных технологий для того, чтобы управлять судьбами мира. Ему предстоит разобраться, что связывает успешного российского бизнесмена с темными культами, возникшими в средневековом Тибете.
Крым, подзабытые девяностые – время взлетов и падений, шансов и неудач… Аромат соевого мяса на сковородке, драные кроссовки, спортивные костюмы, сигареты «More» и ликер «Amaretto», наркотики, рэкет, мафиозные разборки, будни крымской милиции, аферисты всех мастей и «хомо советикус» во всех его вариантах… Дима Цыпердюк, он же Цыпа, бросает лоток на базаре и подается в журналисты. С первого дня оказавшись в яростном водовороте событий, Цыпа проявляет изобретательность, достойную великого комбинатора.
Перед вами ироничные и автобиографичные эссе о жизни женщины в период, когда мудрость приходит на место молодости, от талантливого режиссера и писателя Норы Эфрон. Эта книга — откровенный, веселый взгляд на женщину, которая становится старше и сталкивается с новыми сложностями. Например, изменившимися отношениями между ней и уже почти самостоятельными детьми, выбором одежды, скрывающей недостатки, или невозможностью отыскать в продаже лакомство «как двадцать лет назад». Книга полна мудрости, заставляет смеяться вслух и понравится всем женщинам, вне зависимости от возраста.
Италия на рубеже XV–XVI веков. Эпоха Возрождения. Судьба великого флорентийского живописца, скульптора и ученого Леонардо да Винчи была не менее невероятна и загадочна, чем сами произведения и проекты, которые он завещал человечеству. В книге Дмитрия Мережковского делается попытка ответить на некоторые вопросы, связанные с личностью Леонардо. Какую власть над душой художника имела Джоконда? Почему великий Микеланджело так сильно ненавидел автора «Тайной вечери»? Правда ли, что Леонардо был еретиком и безбожником, который посредством математики и черной магии сумел проникнуть в самые сокровенные тайны природы? Целая вереница колоритных исторических персонажей появляется на страницах романа: яростный проповедник Савонарола и распутный римский папа Александр Борджа, мудрый и безжалостный политик Никколо Макиавелли и блистательный французский король Франциск I.
Юсиф Самедоглу — известный азербайджанский прозаик и кинодраматург, автор нескольких сборников новелл и романа «День казни», получившего широкий резонанс не только в республиканской, но и во всесоюзной прессе. Во всех своих произведениях писатель неизменно разрабатывает сложные социально-философские проблемы, не обходя острых углов, показывает внутренний мир человека, такой огромный, сложный и противоречивый. Рассказ из журнала «Огонёк» № 7 1987.
Том Роуз – не слишком удачливый руководитель крошечного провинциального театра и преданный отец-одиночка. Много лет назад жена оставила Тома с маленькой дочерью Ханной, у которой обнаружили тяжелую болезнь сердца. Девочка постоянно находится на грани между жизнью и смертью. И теперь каждый год в день рождения Ханны Том и его труппа устраивают для нее специальный спектакль. Том хочет сделать для дочери каждый момент волшебным. Эти дни чудес, как он их называет, внушают больному ребенку веру в чудо и надежду на выздоровление. Ханне скоро исполнится шестнадцать, и гиперопека отца начинает тяготить ее, девушке хочется расправить крылья, а тут еще и театр находится под угрозой закрытия.