Второй шанс для Кристины. Миру наплевать, выживешь ты или умрешь. Все зависит от тебя - [5]

Мама засмеялась и ответила, что именно это со мной и случится.

Помню, как не хотела верить в мамину историю о корове и змее, но все же ее трюк сработал, и я стала плавать гораздо осторожнее – и я осторожна до сих пор.

Время, когда мы жили в пещерах, было для меня в основном счастливым, и вовсе не эти воспоминания являются мне в кошмарах. Труднее всего было найти еду или бороться с голодом, если найти ее не получалось, а также стараться не встретиться с ядовитыми змеями, пауками и скорпионами. Помню, как однажды проснулась среди ночи оттого, что по моему бедру ползла гигантская ядовитая сколопендра [2]. Стряхнув ее, я придвинулась поближе к маме и снова заснула. Мне было тепло и спокойно. Я все повторяла за мамой и целыми днями играла с головастиками и прочей живностью.

Однажды я нашла в пещере птичье гнездо с пищащим птенцом. Мама сказала, что его мама-птица не хочет возвращаться, потому что боится нас. Я решила, что мы должны спасти птенца, и это желание – помочь и защитить его – было невероятно сильным. Я стала ухаживать за маленьким птенчиком. У него был оранжевый клюв, а сквозь нежный черный пушок проглядывала розовая кожица. Так я и назвала его: Пушок. Пушок чирикал, открывая и закрывая клюв. Мама сказала, что он хочет есть, и я взяла немного риса из старой склянки, в которой мама готовила еду. Я попыталась накормить птенца липким рисом, но безуспешно. Тогда мама осторожно взяла Пушка из моих рук, убила жучка, раздавила его и скормила птице. Помню, какое счастье я испытала, видя, как малыш ест. Когда я спросила маму, выживет ли Пушок, она лишь ответила, что рано или поздно он все равно умрет, но пока он с нами и все хорошо. Когда я спрашивала, умрем ли мы сами, она отвечала, что мы всегда будем вместе.

Меня этот ответ не устраивал, но именно этого мне и хотелось: быть всегда рядом с мамой. Тогда я еще не знала, что такое смерть – лишь то, что когда кто-то умирает, ты больше не можешь его видеть. Иногда, закрывая глаза, я думала, что я единственное живое существо – ведь я больше никого не видела. Но я отчетливо помню: уже тогда я понимала и чувствовала, что в смерти нет ничего хорошего.

Мама почти всегда говорила мне правду, какой бы горькой она ни была.

Бедные люди вроде нас не могут позволить себе такую роскошь, как ложь.

– Иначе нам не выжить, – повторяла мама.

Мы могли мечтать о большом доме, теплой постели, еде и так далее, но нам всегда приходилось четко осознавать грань между мечтами и реальностью. Реальность состояла в том, что мы никогда не разбогатеем и нас всегда будут считать «крысами». Чем скорее ты с этим смиришься, тем больше у тебя шансов выжить.

Когда я вспоминаю об этом, будучи уже взрослой, то понимаю, что мама всегда старалась говорить все как есть, но при этом как можно мягче и деликатнее. Именно потому, что она была искренней со мной, я чувствовала, что меня любят. Она наблюдала за мной и относилась к моим мыслям со всей серьезностью. Как знать, изменилось бы это, если бы у нас был настоящий дом, деньги, если бы у меня был отец и все то, что, по мнению людей, нужно для жизни. Но тогда я не испытывала особого неудобства от отсутствия дома и необходимости жить в пещере. Не поймите меня неправильно: жилось нам очень непросто, и я не считаю, что кто-то должен так жить. Мы боролись за выживание, а когда отправлялись в Диамантину и спали на улице, то были особенно уязвимыми. Но в пещере я чувствовала себя в безопасности. Я играла, а в свободное от игр время помогала маме добывать еду и зарабатывать на жизнь. Я делала метлы из сучков и пальмовых ветвей и подметала дом, собирала цветы, искала еду. Такова была моя повседневная жизнь, и другой я не знала.

Помню, как счастлива я была, когда мама научила меня делать настоящую рогатку и целиться, чтобы попасть в цель. Я не сразу научилась, но в конце концов у меня стало получаться все лучше и лучше. Однажды я подбила маленькую ярко-желтую птичку с черным узором на крыльях. Когда я подняла ее с земли, мне стало грустно. Но эта грусть быстро прошла, когда я увидела, как мама гордится мной, и сама испытала гордость за себя. Мы съели птицу на обед. Мама зажарила ее на костре. Когда она ее ощипала, птица стала вдвое меньше – на ее маленьком тельце было не так уж много мяса. Мы добавили к птице фруктов, немного ягод и орехов, и мама пошутила, что скоро я смогу поймать ягуара. Доев и убравшись, мы стали играть в индейцев – мама вставила мне ярко-желтые перья прямо в кудряшки.

Я храню воспоминание о той рогатке, птице и игре в индейцев как своего рода доказательство того, как важно осознавать свои цели, сильные стороны и награду за проделанную работу. Вот и сейчас, повзрослев, всякий раз, ставя перед собой трудновыполнимую задачу, я вспоминаю это. Однажды мы с мамой отправились в Диамантину, а на обратном пути нас подвезли на пикапе. Водитель остановился, высадил нас, и мы поблагодарили его. Потом отправились домой по протоптанной нами же тропинке и, пройдя несколько миль, оказались у пещеры. Однако, подойдя ближе, мы обнаружили, что у входа стоит несколько коров. Казалось, они удивились нам куда меньше, чем мы им. Двое из них нашли наши большие мешки с рисом, сжевали целлофан и съели половину содержимого. Увидев это, мама закричала, подобрала с земли ветки побольше и стала хлестать коров. Мама одновременно плакала и кричала, и я тоже взяла ветки и принялась ей помогать. Но она крикнула мне оставаться на своем месте, чтобы коровы меня не затоптали. Когда они ушли, мама села рядом с мешками с рисом и зарыдала. Я подошла к ней и погладила по голове – так же, как она всегда гладила меня, когда мне было плохо или грустно. Она обняла меня и сказала, чтобы я не переживала и ничего не боялась. Но в тот момент я совсем не испытывала страха. Мне было грустно, потому что я знала, чего нам стоило скопить денег на рис, и насколько наша жизнь зависела от него. Тогда я увидела рассыпанные по земле белые зернышки. Мама принялась собирать их, а я – ей помогать. Вскоре я поняла, что собрать весь рис, не зачерпнув вместе с ним и землю, было попросту невозможно. Мама сказала: «Ничего страшного, потом мы его промоем». Так мы сложили рис вместе с землей и грязью обратно в мешки. Мама отнесла мешки в пещеру и спрятала, чтобы его снова не нашли незваные гости.