Второй шанс 6 - [70]

– Так ты, значит, чемпион мира, как Фрезер? – с хрипотцой произнёс он, окидывая меня оценивающим взглядом. – Он-то, правда, покрупнее тебя будет. Вот, держи, твоя форма. Надеюсь, подойдёт.

Однако! На красной майке красовались огромные, выполненные золотыми нитями, перекрещённые серп и молот. Вот это китч! Мы с Рыбаковым переглянулись, он только пожал плечами, тем самым как бы снимая с себя всякую ответственность. Трусы фирмы «Everlast» оказались просто белыми с серебристым отливом, с широкой синей резинкой-поясом. Длина хорошая, я, правда, в итальянских трусах-боксёрах, но, думаю, и семейные снизу не торчали бы. Ну и боксёрки той же фирмы. Перчатки… Тоже «Everlast», любительские. Вроде бы ничего обычного, но для какого-нибудь пензенского клуба бокса типа моего «Ринга» они стали бы настоящей реликвией. Думаю, их просто повесили бы на гвоздик и показывали гостям, как музейный экспонат.

– При ней переодеваться? – кивнул я на блондинку.

– Ширли, иди подожди меня за дверью, – не оборачиваясь к ней, сказал Браун, и та мгновенно испарилась.

Майка оказалась слегка великовата, а трусы пришлись впору. На свои «боксёры» натянул «ракушку», защищающую гениталии от случайного удара ниже пояса, затем уже шорты. Боксёрки тоже сели как влитые. Капы мне предоставили на выбор три штуки, знал бы – свою анатомическую из дома прихватил, сделанную по слепку зубов. А тут какая-то любительская, из магазина. Ну на худой конец и такая сойдёт.

– Я заберу эту форму после боя в качестве презента, включая обувь, – нагло заявил я довольно скалящемуся Брауну.

Тот малость опешил, однако, поразмыслив пару секунд, махнул рукой:

– Забирай! Забирай бесплатно. Главное – продержись хотя бы пару раундов, а в третьем можешь падать.

– А если я Марвиса уроню в первом?

Браун заливисто заржал, даже слезинки выступили на глазах.

– Парень, ты тот ещё юморист, – чуть успокоившись, выдавил он из себя. – Ну да, я не против, попытайся.

И снова заржал.

– Господа, вы нам больше не нужны, мы будем готовиться к бою, – вдруг по-хозяйски заявил Майки и, что удивительно, не только Рыбаков, но и Браун покорно освободили помещение.

Когда мы остались наедине, Майки достал бинты и начал бинтовать мне руки.

– Сейчас немного разомнёмся перед боем, поработаем на «лапах», – прохрипел он. – Я на турнире «Золотые перчатки» видел Марвиса в бою, и скажу тебе, у парня большой потенциал. Думаю, его ждёт хорошее будущее на профессиональном ринге, возможно, он даже станет известнее своего отца. Который, кстати, его сегодня секундирует. А вот что ты из себя представляешь, парень, я не знаю, хоть и являешься тоже чемпионом мира по юниорам. Да и габаритами ты явно поскромнее будешь. Поэтому старайся не попадаться ему под прямой правой. Да, и хук справа у него тоже приличный, тебе, пожалуй, хватит, чтобы упасть. Поэтому двигайся, двигайся как можно больше. Всего три раунда, не двенадцать, думаю, выносливости тебе должно хватить. Ну всё, теперь шнуруем перчатки.

Несмотря на возраст, Майки держал «лапы» крепко, даже когда я начал бить акцентированно. Но он всё же попросил меня не слишком расходовать энергию перед поединком, сказав, что она мне пригодится, когда я буду бегать от ударов моего соперника.

– А может я не буду бегать?

– Что? Хочешь устроить рубку? Твоё дело, парень, но тогда до первого перерыва ты просто не доживёшь. Или я выброшу полотенце, не хочу, чтобы мой подопечный остался на всю жизнь калекой.

– А много их у тебя было, подопечных?

Мне почему-то сразу захотелось перейти с Майки на «ты». Понятно, что в английском языке «ты» и «вы» пишутся и произносятся одинаково, как «you», но я сам себя убедил, что обращаюсь к Майки по-панибратски.

Когда же я спросил его насчёт боёв, где ему приходилось секундировать, Майки, похоже, оседлал его любимого конька. В течение следующих пяти минут я услышал, что он секундировал Тони Зейла, Чарльзу Брауну, Джимми Янгу и даже ассистировал Анджело Данди на бое Джорджа Формена как раз на поединке последнего с Джо Фрезером в 73-м. Имена первых трёх мне ни о чём ни говорили, но, видимо, они всё-таки добились на ринге каких-то успехов, раз Майки с такой гордостью их перечислял.

– Пойду посмотрю, как там обстановка, – сказал он, оставляя меня одного.

Вернулся минут через десять.

– Народ уже на трибунах, в предвкушении. Все уверены, что Марвис сделает из тебя отбивную. Волнуешься?

– Есть немного.

– Правильно, волноваться можно – бояться нельзя. Страх сковывает тело и разум. Вернее, разум и тело, – поправился он. – Потому что всё идёт вот отсюда.

Он постучал себя согнутым пальцем по лбу. Затем устало опустился на стул.

– Наверное, это мой последний бой. Здоровье уже ни к чёрту. Я бы и тебя секундировать не согласился, но Браун пообещал заплатить сотню долларов. А мне деньги позарез нужны, я за аренду квартиры уже за полгода задолжал. Эти сто долларов всё равно не покроют долг, но, может быть, хозяйка проявит милосердие… Дьявол, чувствую, мне всё равно придётся подыхать в картонной коробке на улице.

Вот она, изнанка американской мечты! В СССР хотя бы нищих и бездомных нет. Бездомных селят в общежития, инвалидов отправляют в специальные заведения, а хитрых и ленивых устраивают на заводы через милицию или, в особых случаях, «исправляют» в колониях и поселениях. В моё время существовало и диаметрально противоположное мнение. Якобы бомжей и прочих деклассированных элементов в Союзе было множество, но от простых людей, а тем более от независимых иностранных журналистов, их тщательно скрывали. Алкаши, неизвестно на что живущие, мне встречались, а вот чтобы люди ночевали в картонных коробках… Хотя у нас некоторые дома ненамного лучше этих самых коробок. Но ничего, люди себя нищими как-то и не чувствуют, обустраиваются, пусть даже в их квартирах в домах постройки 19 века нет водопровода, и за водой приходится ходить к колонке с вёдрами. Не говоря уже об удобствах на улице.