Второй шанс 6 - [4]

– А может там презики продают? – неожиданно выдал Самвел.

– По идее должны, – согласился я. – Хочешь купить?

– Не, ну можно так, на всякий случай, прикупить, если недорого. По-любому они лучше тех, что в Союзе продают.

Внутри было чистенько и минималистично. Помимо непонятных лекарств с иероглифами на упаковках тут продавались в том числе жвачка, леденцы и газировка, почти как в аптеках моего будущего. Аптекарь оказался немолодым мужчиной в накрахмаленном халате. Наше появление встретил поклоном и улыбкой до ушей.

– Во даёт, – поразился Саня. – А кто из нас знает японский?

– Никто, – ответил я за всех. – Но возможно, он знает хотя бы английский. Хэлло, мистер!

– Коннитива! – выдал тот с несмываемой улыбкой, снова склонившись в поклоне.

– Типа здравствуйте! – перевёл я своим. – Ду ю спик инглиш?

– Най, – мотнул он головой.

Похоже, товарищ с английским не дружит. Тут я выдал фразу, неизвестно как засевшую в моей памяти ещё с прошлой жизни:

– О гэнки дэска?

– Хай! Гэнки дэс! – ещё шире разулыбался японец.

– Ты чего спросил? – дёрнул меня за майку Вася.

– Спросил, как у него дела, а он ответил, что всё у него хорошо. Наверное, – добавил я.

Блин, как же ему объяснить, что нам требуется… Ладно бы презики висели на виду, да ещё с ценниками. Ткнул пальцем, йены сунул – и получи, что хотел.

На помощь пришёл язык жестов. Со стороны, наверное, это выглядело весьма забавно, но на что только не пойдёшь ради товарищей. В итоге аптекарь понял, чего мы от него хотим, и с неизменной улыбкой выложил перед нами несколько разноцветных упаковок, ценой от тридцати до пятидесяти йен за ленту из пяти штук. Разница в цене, как я понял, диктовалась тем, что те, что подороже, были с какой-то смазкой.

И тут я достал из кармана значок с олимпийским мишкой, и увидев, как у японца загорелись глаза, на языке жестов объяснил, что можем сделать обмен – упаковка презиков на один значок. Аптекарь стал двигать свою версию – один значок в обмен на один презик. В итоге договорились по два значка за упаковку.

Не знаю, коллекционирует ли он значки, но в случае чего загнать их, уверен, сможет втридорога, а за товар, наверное, сам заплатит. Глядя на меня, и остальные парни совершили аналогичный чейндж. Потом я предложил обменять значок на десять кубиков жевательной резинки «Марукава». В итоге снова поторговались и сошлись на пяти кубиках. В общем, все свои значки мы оставили в этой аптеке, за что наши карманы оттопыривались от презервативов и жвачки.

В общем, набрали каждый, включая нашего капитана, по десятку презервативов и по блоку жвачки. Надеюсь, по возвращении в Союз на таможне не проколемся с презиками, иначе скандала не избежать. А использовать их по прямому назначению в Японии у нас вряд ли получится.

– А я слышал, местных проституток называют гейшами.

Вот те раз, Шишов мои мысли, что ли, читает?

– Ва-а-ась…

– Чего?

– А кого-то в Куйбышеве невеста по имени Люба дожидается.

– Да я чё, я ж так просто, интересно.

– Не, а то смотри, можно поискать гейшу…

– Так, хорош уже ерунду пороть, – возмутился Ягубкин. – Подведёте на хрен меня под монастырь. И давайте до следующего перекрёстка – и назад. А то уже два квартала точно прошли.

– Так кроме аптеки и пары продмагов ничего и не попалось, а Вася вон магнитофон хочет, – сказал я. – Давай ещё квартал – и назад. Окей?

На лице капитана Сани задвигались желваки, он вздохнул и махнул рукой:

– Чёрт с вами, но только один квартал. Иначе всех за шкирку сам в гостиницу потащу.

– В отель, – на автомате поправил я его.

– Какая хрен разница… Пошли.

Нам повезло, в конце обещанного квартала мы наткнулись на магазинчик электроники. Похоже, должности продавцов в Токио как минимум оккупировали исключительно мужчины. Интересно, а женщинам что осталось? Вряд ли руководящие должности, если только это не наследница основателя какой-нибудь бизнес-империи. Явно Япония пока ещё страна не победившего феминизма.

– Коннитива! – с лёгким поклоном улыбнулся я продавцу – мужчине средних лет.

– Коннитива! – повторили за мной мои спутники, тоже кланяясь, как болванчики.

– Коннитива! – присоединился к этому шоу вежливости продавец. – Нина ка о-тецудай декимасу ка?

Парни дружно посмотрели на меня, в их глазах я уже, наверное, вырос до полноценного переводчика.

– Видимо, – пожал я плечами, – интересуется, чем может нам помочь.

– Can I help you? – повторил продавец уже на языке Шекспира.

– О, так ты по-английски шаришь! – обрадовался я.

Парни тем временем уже вовсю разглядывали японскую аудио и видеотехнику. «Sanyo», «Aiwa», «Panasonic», «Pioneer», «Sharp», «Sony»… А ещё электронные часы «Seiko» и «Casio». В Союзе на фоне «Электроники» они считались редкостью и настоящим шиком, а стоили здесь считанные копейки, то есть йены. Видеомагнитофон «JVC HR-3300» здесь стоил всего 22 тысячи йен. Эх, что ж нам всего по сотне баксов-то выдали! Может, где-то в Токио попадётся дешевле? Хотя если и дешевле, то ненамного.

– А это что за фигня? – ткнул пальцем Манвел в непонятную коробку.

Оказалось, это игровая консоль «Magnavox Odyssey». Она имела два контроллера в виде прямоугольных коробочек с кнопкой перезагрузки и крутящимися ручками по бокам, игровой пистолет, и подсоединялась, естественно, к телевизору. Для переключения между играми использовались специальные игровые карты, которые представляли собой небольшие печатные платы, изменявшие коммутацию элементов внутри приставки.