Второй пояс. Откровения советника - [2]
Спустив пар и немного успокоившись, генерал попросил доложить руководителя группы советников МВД. Стало быть — меня.
Как и положено, я встал и представился по всей форме. К докладу приступать не спешил, следя за ответной реакцией генерала. Мне впервые вот так вот близко, за одним столом, довелось встретиться с военным руководителем столь высокого ранга, и я не знал, как он отреагирует на появлении в штабе совершенно незнакомого ему человека.
Не отрывая ручку от своего блокнота, генерал несколько секунд изучал меня взглядом, после чего коротко спросил:
— А где полковник Денисов?
Денисов — руководитель группы советников МВД СССР в Кандагарской провинции — буквально на днях убыл в Союз. В январе 1988 года у него подходил срок отпуска, который полагался всем советникам по истечению одиннадцатимесячного пребывания в Афгане. А тут еще вышла оказия, благодаря которой можно было ускорить отъезд на Родину…
…Используя доверительные отношения с командиром одной из договорных банд, командование провинциального Царандоя вышло на торговцев оружием в Пакистане, изъявивших желание продать ПЗРК «Стингер». Главарь договорной банды, выступавший посредником в этой сделке, запросил за комплекс три миллиона афгани, что по тем временам было эквивалентно ста восьмидесяти тысячам долларов США. Для нищего Афганистана это были огромные деньги.
Чтобы «Стингер» не «уплыл» в руки другого заинтересованного покупателя, операцию по его закупке разрабатывали в сжатые сроки, соблюдая при этом режим строжайшей секретности. Необходимую сумму собрали и, упаковав в два небольших мешка, доставили из Кабула в Кандагар на самолете. Еще пару дней деньги отлеживались в аэропорту на вилле старшего советника МВД зоны «Юг», которая фактически была временным пристанищем для всех советников МВД, прибывающих для дальнейшего прохождения службы в провинциях Заболь, Гильменд и Кандагар.
После окончательного согласования с «барыгами» всех деталей предстоящей сделки, «покупатели» и сопровождающие их лица двумя вертушками полетели в сторону Пакистанской границы. Поскольку деньги были выданы под ответственность Денисова, он и возглавил группу «покупателей». С собой он прихватил переводчика Олега, неделю сидевшего на чемоданах в ожидании дембельского «борта». Руководство провинциальной милиции представлял заместитель командующего Царандоя по безопасности — майор Сардар. Группа сопровождения численностью до пятнадцати человек полностью состояла из десантуры. Её присутствие обуславливалось тем, что до последнего момента никто не знал, как на месте развернутся события, и чем закончится вся эта авантюра.
К счастью обошлось без особых эксцессов, и в этот же день «Стингер» был доставлен в Бригаду.
Из Кабула на имя Денисова пришла шифровка, из которой следовало, что он лично должен был сопроводить «покупку» в Кабул. Утрясая эту проблему, он попутно решил и свой личный вопрос, добившись от руководства Представительства МВД досрочного убытия в отпуск.
Перед отъездом Денисов собрал всех царандоевских советников на своей вилле и объявил, что, по согласованию с вышестоящим начальством, на весь период его отсутствия в Кандагаре обязанности старшего советника возлагаются на меня.
Вот не было печали — назвали старшею женою…
— В настоящее время полковник Денисов находится в очередном отпуске — четко отрапортовал я Варенникову.
— А почему вы в гражданской форме одежды? Или до вас, капитан, не доводили мое распоряжение, обязательное для всех офицеров — являться на совещания в форменной одежде со знаками различия?
Ну, началось. Генерал не знал, что у меня отродясь не было собственной форменной одежды. Да еще со знаками различия-отличия. На «боевые» в составе десантных групп шурави я выезжал в обычном камуфляжном комбинезоне, поверх которого в холодное время года надевал обычную китайскую ветровку, или куртку. На работу в спецотдел ездил исключительно в гражданке. Были, правда, у меня еще сарбозовские дреши, которые я надевал по особым случаям, с тем, чтобы не выделяться от афганцев, когда выезжал с ними на зачистки и прочие мероприятия.
— Товарищ генерал, — не моргнувши глазом, внаглую начал врать я, — прежде всего я оперативный сотрудник, а уж потом исполняющий обязанности старшего советника. В соответствие с действующими приказами и распоряжениями моего вышестоящего руководства, оперативным сотрудникам запрещено покидать пределы места постоянного проживания в форменной одежде.
— А почему же тогда Денисов носит форменную одежду? — решил поймать меня Варенников.
Ага. Не на того напал. Врать — так врать до конца.
— Полковник Денисов не является оперативным сотрудником, и на него данное распоряжение не распространяется.
Судя по тому, как зыркнул на меня генерал, я понял, что наш затянувшийся диалог его начинает раздражать. Но и сказать ему мне больше было нечего. Еще несколько мгновений, размышляя о чем-то своем, генерал гипнотизировал меня своим взглядом.
«Наверное, думает, откуда на его голову свалился этот разговорчивый капитан», — почему-то подумалось мне.
Варенников не спеша перевел взгляд на блокнот, подчеркнул в нем какую то запись и, ещё раз пристально глянув на меня поверх своих позолоченных очков, коротко произнес:
…Жестокость была обоюдной и диктовалась не законами войны, а эмоциями. Не жалели никого, даже скотину, которая по воле случая попадала под горячую руку противоборствующих сторон. Резали, рвали, душили все, что могло передвигаться, или хотя бы шевелиться.Законы войны — не писаны, дики…
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.