Второй Грех - [16]

Тут к нему подсел человек, очень прилично одетый, которого он ни разу в жизни не видел.

— Привет, дружок, надоели видения, вернись в реальный мир, тебя никто не видит, подойди к шестому столу и слушай и внемли. — Это всё он произнес буквально за две секунды, словно скороговорку. Затем встал и быстро пошел к выходу.

— Эй, приятель, — крикнул Питер. Но человек, даже не обернувшись вышел прочь.

Он встал и медленно пошел к выходу. Вдруг, прямо сквозь него прошла официантка, прошла к следующему столу и принесла заказ. Питер изумленно смотрел на себя. Тут словно через призрак, сквозь него она прошла обратно. Удивленно постояв ещё несколько минут он подошел к столу номер 6. Там сидели четверо.

— Выпустят его через шесть дней, — сказал один.

— Не выпустят, а перевозят, — поправил второй.

— Всё готово?

— Да.

— Уверены?

— У нас внедрены свои люди, манипулировать людьми в принципе невозможно, но ничего в психологии нет легче, чем внушить психу то, что хочешь от него.

— Ну хорошо. И куда?

— В Нью-йоркскую тюрьму строжайшего режима. Он якобы психически неуравновешенный насильник-психопат. Поведение его не соответствует норме, начальники нервничают, охранники ещё больше. На черт нам такое счастье?

— Господа, мне кажется вы идете по неверному пути. Шаман сказал, что уже приставил двоих отморозков, его ликвидируют.

— Какого черта?

— Такого. Его должны были убрать ещё в 84 — м, но этого психа будто бог бережет. Восемь людей не смогли его убить, ещё трое вообще не вернулись оттуда, ни живые, ни мертвые. Так что не надо «пургу нести». Если мы взялись за это дело, мы уже закончим.

— Идиоты. Он нужен нам живым.

— Нужен он вам живым, — передразнил он, — ему ещё сидеть одиннадцать лет и семь месяцев. Что вы от него хотите.

— А он будет как живой эксперимент.

— Чушь собачья, мы уже послали людей, слишком поздно.

— Нет не поздно, — голос стал громче, — если сегодня его убьют, можете ложиться рядом с ним. И уже не может быть и речи о деньгах. Я вам плачу, чтобы вы его поймали и привели мне, а не убили как упыря последнего.

— У Шамана другая цель, он ему чем-то насолил, и мы планировали убить его давно. А вы со своими экспериментами нам все карты спутали.

Питер понял, что речь идет про него самого. Но непонятно, в каком времени он сейчас. Что значит через шесть дней? Он вышел на улицу, трое человек опять же прошли сквозь него. Он осмотрелся по сторонам, затем пошел прямо посреди улицы, специально проходя навстречу людям, которые также проходили сквозь него. Но тут один человек не прошел сквозь него, а врезался и Питер почувствовал это.

— Смотри куда идешь! — проворчал старик.

— Вы меня видите?

Старик посмотрел на него как на дурака. Затем отвернулся и пошел дальше. Питер повернулся назад и посмотрел вслед старику. Тот прошел шагов десять. Затем вынул пистолет, медленно повернулся к Питеру и выстрелил. Перед глазами мелькнула чернота, затем наоборот белый свет (точно как в тот раз), и взгляд перенесся опять с неба. Внизу Питер увидел знакомое помещение тюрьмы — коридор перед входом в столовую. Сразу за дверьми в столовую по обе стороны от выхода стояли двое боевиков с ножами и взглядом проводили каждого. За три человека перед входом он увидел себя. Он увидел, как он сам заходит в столовую, а боевики начали яростно тыкать в него ножами.

— Нет, это что же получается! То что я видел явно после того, что я видел в прошлый раз. Ведь там я был жив, когда ехал на «Хаммере». Хотя… он вспомнил то же видение, его на носилках в вагон несли четверо охранников.

Питер почувствовал, что заблудился в своих видениях, в голове у него всё перемешалось. Эти два видения надо как-то соединить воедино. Тут снова вспышка, и Питер, как ни в чем не бывало стоит в коридоре перед столовой.

— Следующий, — слышался ворчливый голос охранника впереди. — Следующий, — он ощупывал каждого с ног до головы. — Следующий. — Тут подошла очередь Питера, ощупав его, охранник прогудел, — Следующий. Питер медленно шел к двери столовой, думая, правда ли это, то что ему показали. Пройдя сквозь двери столовой, он сразу кинулся в левую сторону, схватил за руки боевика, того самого, которого он видел только что, даже ножи у них были те же самые, сантиметров по 20. Одного он правой рукой схватил за левую руку, в которой тот держал нож. Своей левой рукой взял того за локоть, и с хрустом выломал ему руку. Тот зашелся криком, а Питер левой ногой, что было силы ударил назад, в бежавшего к нему второго боевика, тот издав только один звук, перевернувшись через себя, свалился без сознания. У того, что стоял слева, левая рука после локтя висела, словно макаронина. Несомненно, Питер переломал своим ударом все локтевые суставы и кости, которые находились в руке. Но он продолжал кричать. Вокруг них опять столпилась куча народу. Охранники не могли поверить: его выпустили три минуты назад, а он опять избил двоих. Им было явно не объяснить, то что они пытались его убить. Они начали лупить его деревянными дубинками. После доброго десятка ударов, Питер потерял сознание.

— Они меня подставили, суки! — последнее что сказал Питер, до того, как его в третий раз за этот месяц посадили в карцер.