Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов - [171]
21 июля 1944 года генерал Бор-Комаровский, руководивший варшавским восстанием, отправил в Лондон донесение № 406/1/ХХ/799: «Только что совершенное покушение на Гитлера, поставленное в связь с военным положением Германии, может в любой момент вызвать ее крушение». Бора меньше всего занимала задача просвещения англичан и американцев. Он в очередной раз подтвердил заявку, выдвинутую Соснковским в 1943 году, на право Армии крайовы автономно выбирать момент всеобщего восстания. Аргумент Соснковского гласил: «Всеобщее восстание есть своего рода акт самопожертвования польской нации. Ясно, что его нельзя совершить дважды».
Объединенный комитет начальников штабов, приведя в ответ все доводы против задуманной польским эмигрантским правительством операции, формально сложил с себя ответственность за выбор дня х. Британский военный кабинет имел на сей счет свое суждение. На заседании в феврале 1944 года было признано целесообразным поднять восстание Армии крайовы «непосредственно вслед за вторжением (союзных сил) в Европу». С этого момента вопрос о восстании в Польше не сходил с повестки дня правительства Черчилля.
Тема восстания обсуждалась в ходе визита главы польского правительства Миколайчика в США с 4 по 15 июня 1944 года. Начальник оперативного управления польского армейского командования С. Татар вел в это же время переговоры с Макклоем (заместителем военного министра), генералом Мак-Нарнеем, адмиралом Леги.
При встрече с Рузвельтом Миколайчик создавал впечатление, что речь ведется о «военной акции польского подпольного движения в кооперации с русской армией» и что лояльность по отношению к союзнику США соблюдается. Английские начальники штабов, прослышав про эту «кооперацию», решили перестраховаться: «Не следует прямо подталкивать поляков на такое развертывание их операций, которое могло бы быть полезно для русских».
Не поощрять еще не значит отговаривать. Диверсионным операциям с целью парализовать железнодорожное движение по всей Польше (план «Барьер») – да. Третий и четвертый этапы «Барьера» должны были прийтись на 25 июля, пятый и шестой – на 10 августа[855]. Всеобщее восстание – по усмотрению поляков. Выйдет прок – тем лучше, провалится – Лондон умоет руки.
В польской военной среде мнения разделились. Соснковский находил восстание, предварительно не обговоренное с Красной армией, «неправильным политически и актом отчаяния в военном смысле». Бор-Комаровский выступал против любого контакта с советской стороной, за ускорение восстания и концентрацию всех сил в Варшаве, чтобы подчеркнуть его политический смысл и направленность. По словам Бора, восстанием открывается «политическая борьба против России, которую мы должны выиграть». Ему ассистировал представитель Миколайчика в Варшаве Янковский. «Не могло быть и речи о том, – заявлял он, – чтобы увязывать начало восстания с военными действиями на Востоке».
O безответственном поведении устроителей восстания-демонстрации свидетельствуют, в числе прочего, следующие данные. Они запросили у США и Англии массированной (1300 самолето-вылетов) авиационной поддержки непосредственно перед началом восстания, переброски из Италии бригады польских парашютистов и прочее. Англичане отказали Миколайчику и его представителям по всем пунктам: запросы неосуществимы. Отказали и на политическом уровне (Иден), и на военном (Исмей). Эмигрантское правительство, однако, оставило Бора в неведении на сей счет. Последний знал лишь о том, что западным державам направлены соответствующие заявки и что они изучаются.
Когда все началось, англичане послали 4 августа 14 самолетов с грузами для повстанцев и между 8 и 18 августа – еще 9 машин. Итого 23 самолета вместо 1300. Американцы наотрез отказались рисковать и порекомендовали полякам «обратиться к маршалу Сталину».
Миколайчик был в Москве в конце июля – начале августа 1944 года. 31 июля при встрече с Молотовым он заявил, что «польское правительство обдумывает план общего восстания в Варшаве и просило бы советское правительство о бомбардировке аэродромов вокруг Варшавы». Англичане считали совпадение дат визита польского премьера в Москву и начала восстания в Варшаве заранее спланированным[856]. Официальное извещение о развернувшихся событиях было доведено до сведения НКИД через британскую военную миссию только 3 августа.
Не менее существенным, чем приезд польского премьера в СССР, был, надо полагать, выход соединений Красной армии к Висле напротив Варшавы и предпринятые советским командованием попытки, что называется, на плечах противника форсировать реку севернее и южнее польской столицы с целью создания плацдармов на левом берегу.
27-29 июля на заседании ставки верховного командования в Москве рассматривался график дальнейших действий. Основные силы 1-го Белорусского фронта были не в состоянии включиться в операцию. В июне-июле они прошли с тяжелыми боями 500–600 километров. Многие части надо было выводить на переформирование. Личному составу других требовался отдых. На 31 июля 3-й и 8-й танковые корпуса потеряли 284 танка и самоходных орудия. Запасы боеприпасов и горючего были на исходе. Штурмовать при таких условиях глубоко эшелонированную оборону немцев, которую держал по фронту К. Рокоссовского почти один миллион офицеров и солдат вермахта (на всем Западном фронте в это время рейх имел, напомним, 526 тысяч человек в сухопутных войсках), было безответственно. Ввиду непрерывных немецких контратак впору было думать об элементарной обороне.
Валентин Михайлович Фалин – уникальное и незабываемое явление советской дипломатии, политики, науки. Квинтэссенция уникальности его личности в том, что и знания, и опыт, и характер, и судьба выковали в нем принципы и бесстрашие. За то, что он не изменял своим принципам, не подстраивался под конъюнктуру, его далеко не всегда благодарили те, кто не отдавал себе отчет в том, что же такое грибоедовское «служить бы рад, прислуживаться тошно». Но сегодня, когда говорят о «принципиальной внешней политике», мы вспоминаем именно сурового, полного внутреннего достоинства и обаяния В.М.
Эта книга не есть сведение счетов. Автору важнее было показать, что крушение Советского Союза обусловливалось не только и, судя по фактам, не столько императивами, парализовавшими рефлексы самосохранения нации, сколько спецификой властных структур и личными качествами, присущими последним руководителям СССР. На каждой ступени перестройки давались варианты, имелся выбор. Право решающего вердикта принадлежало, однако, единолично М. С. Горбачеву. Он не делился этим правом ни с кем – ни с парламентом, ни с правительством, ни с коллегами в Политбюро ЦК партии, ни с партией как институтом.
Центральное место в воспоминаниях В. М. Фалина отводится острейшей борьбе, которая шла вокруг одной из самых сложных послевоенных проблем – германского вопроса. Автор рассказывает также о принятии руководителями Советского государства решений по таким затрагивающим судьбы всеобщего мира вопросам, как войны в Корее и в Афганистане, урегулирование кубинского и ближневосточных кризисов, события в Чехословакии в 1968 г., и многим другим, впервые открывая завесу секретных маневров ведущих советских и зарубежных деятелей.
Настоящий сборник, который открывает предисловие министра иностранных дел РФ С. В. Лаврова, содержит статьи известных историков, политических и общественных деятелей, экспертов-международников и дипломатов-практиков, посвященные предыстории Второй мировой войны. Обстоятельная и свободная от идеологических клише оценка событий, происходивших в мире в 1930-1940-х годах, и сегодня не утратила своей актуальности. Западной историографии трудно признать тот факт, что только жертвенная борьба СССР против обрушенной на него гитлеровской машины и совокупной мощи порабощенной Европы привела к Победе и дала возможность развиваться сегодняшней демократии.Авторы сборника дают широкий геополитический контекст событий и процессов, предшествовавших войне, анализируют их подоплеку и ту скрытую дипломатическую и политическую борьбу вокруг них, которая приоткрывается 70 лет спустя на основании недавно рассекреченных и ставших доступными для исследователей материалов.
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.