Второй день на царствии - [72]

— Я вас понял, Сергей Петрович, — улыбнулся как-то по-доброму министр, который обычно являлся его оппонентов в любых спорах, а после опять обратил свой начальственный взор в сторону Бурбы. — Так, что вы там говорили по поводу моральной составляющей?

— Я пока еще ничего не говорил по поводу моральных преград, — вдруг ни с того ни с сего заерепенился Василий Васильевич, — но могу высказаться на сей счет, если желаете.

— Ну-ну, — подначил его порыв министр.

— Сомнений в успешности предполагаемой операции у меня только два. Первое, как я уже успел упомянуть — морально-этическое основание для ее проведения. Я еще как-то могу понять применение подобного рода средств, для нейтрализации наших противников. На войне, как говорится, все средства хороши. У меня не дрогнет ни один мускул на лице, если все они там полягут. Это враги и поступать с ними надо как с врагами. Тут спора нет. Но применять подобные методы в целях провокации против собственного, вполне лояльного населения ради того, чтобы поднять бурю всенародного гнева, это уж извините — мовитон. Все тайное рано или поздно становится явным, а тем более в нашей стране. Долго скрывать истину у нас все равно не получится. И она обязательно всплывет на поверхность всей своей нелицеприятной стороной. И тогда не избежать народного гнева — никому кто будет причастен к этому делу. Какими бы ни были конечные цели, но жертвовать своими гражданами во имя их реализации… Нас просто не поймут ни современники, ни потомки.

— Понятно, — кивнул министр, — а ваше второе возражение?

— Скажу откровенно. Я не доверяю профессионализму наших строевых частей. В стране уже сорок лет ни на одном из уровней не проводились учения с имитацией проведения боевых операций с применением боевых отравляющих веществ. Даже на уровне гражданской обороны. «Портяночники» вряд ли сумеют правильно использовать полагающиеся по штату противогазы. Всех перетравят вокруг, да и сами перетравятся в первую очередь. А это, в свою очередь послужит раскрытию перед общественностью всех истинных целей данной операции.

— У вас все?

— В принципе, да.

— Хорошо. Я вам отвечу на ваши возражения, как могу и в силу моего разумения, — ответил Таран. Что касается вашего первого возражения. Не нами сказано, что «цель оправдывает средства». И мне, как министру, отвечающему за свободу и независимость нашего государства от посягательств внешних сил, довольно странно слышать от вас такие дилетантские рассуждения. Да-да. И не смотрите на меня так. Именно дилетантские. Не мне вам говорить, что в тотальной войне, а она сейчас превращается именно в тотальную войну цивилизованного Запада против варварского Востока, допустимы все средства. Ибо альтернатива этому — полное уничтожение нашего народа и нашей культуры. А так как мы, без всякого преувеличения являемся форпостом Свободного Мира, то и уничтожением его тоже. Один на один со своими рыцарскими понятиями о воинской чести и доблести, он не справится с надвигающимся валом диких орд кочевников. История знает массу примеров того, как жертвуя малым, можно обрести победу. Да. Первой должна будет пролиться именно наша кровь. Но наша ли в том вина?! Но даже эта кровь ляжет весомой гирей на весы нашей победы. И я искренне верю, что души павших, на том свете, оправдают наши деяния. Если мы проиграем эту последнюю битву, то мы все погибнем. И уже неважно от чего — то ли от пули врага, то ли от приговора МУС.[76] А если победим, то победителей, как известно, может судить только история, да и то не всегда.

Бурба в это время смотрел не на говорившего министра, а на Начальника Генштаба, на лице которого играли восторг и обожание. Весьма удивительные, учитывая их непростые взаимоотношения. Начштабы был раздавлен и ошарашен словами Тарана, так как никогда не числил того в записных ораторах, а тут, поди ж ты, как все обернулось. А министр, меж тем, продолжал витийствовать:

— Что же касается вашего второго возражения, то тут я должен с вами согласиться. Такое ответственное задание по изъятию боеприпасов со склада, транспортировке, доставке на передовую, с учетом соблюдения строжайшей тайны и умелому их использованию, доверять ВСУ никак нельзя, как ни тяжко мне это признавать, будучи Министром обороны. Но, — и он хитренько прищурил свои кабаньи глазки, — тут вам и карты в руки, дорогой Василий Василич. Кому еще можно доверить такую сложную в логистическом плане операцию, как не вашим подчиненным из армейской разведки?! Вы же всегда с такой гордостью отзывались об их профессионализме!

— Но, — попробовал он возразить, — мы не охранные войска. Наша задача — высмотреть, нанести на карту, при необходимости совершить точечное воздействие и без потерь и следов скрыться.

— Вот это нам от вас и надо. Скрытно проникните, скрытно изымите, без следов отойдите и скрытно доставьте, — живо подхватил знамя министр, плотоядно улыбаясь при этом.

Бурба еще сделал несколько безуспешных попыток порыпаться, но под строгим увещеванием сразу с двух сторон — сдался, выговорив все же для себя полное невмешательство в действие своих подчиненных со стороны вышестоящего начальства.