Второстепенный: Плата - [6]

- Ты знаешь? - повернулась я к Змею.

- Не-а, - лениво бросил он в ответ и, заметив мой взгляд в сторону палатки, добавил: - И Ким тоже. Да и зачем это тебе? Не побежишь же ты с этим знанием к своему разлюбезному Кориону?

- А если побегу? - с вызовом спросила я.

- Тогда ты эльт. И не видать тебе больше человеческого обличья, - равнодушно сказал Змей. - Так и будешь из жизни в жизнь вокруг своего разлюбезного мотаться, погибая от его руки снова и снова до скончания времен.

Прекрасно. Просто прекрасно. 

- Не переживай, хранитель, - Змей аккуратно допил чай и, сняв с котелка крышку, наложил в миски ароматный плов. Протянул одну порцию мне. - Мы здесь не задержимся и уйдём завтра утром. Я не буду неволить своё дитя. Выбор должен быть сделан осознанно, без спешки... Тем более что от него по большому счету ничего не зависит. Хлебушка?

Он улыбнулся так ласково, словно и вправду был моим родным отцом. Я чуть не поперхнулась и сдавленно кивнула. Разумеется, поддаваться Змею было нельзя. То, что он со мной проделывал — самый элементарный развод, известный человечеству с незапамятных времен. «Разумеется, ты можешь выбирать любую дорогу. Мы тебя любим и поддержим любое решение», - говорили из поколение в поколение старшие младшим, а потом добавляли: «Но если ты выберешь неправильно...» И дальше следовало описание всяческих ужасов, начиная от порки и заканчивая вечными муками в аду. Правильная дорога, конечно же, была та, которой прошли эти старшие. Неправильной — все остальные.

Но слово своё Змей сдержал. Утром я проснулась в палатке одна. Трескучий костёр уже облизывал чайник. На столе у керосинки стояла вымытая посуда. Ким и Змей оставили почти все принесённые вещи, прихватили лекарства из аптечки и благополучно исчезли. К великому нашему с Аем облегчению.

- Куда они ушли?

Ай махнул рукой вглубь пещеры. Я вытаращила глаза.

- В аномалию? Серьёзно?! И Ким не побоялась?

Хотя чего это я. Это же тётушка Ким.

- Этот… дух… что-то поколдовал - и прокол подчинился, - ответил Ай. – Так что они сейчас в Японии гоняют кицуне. Да, - добавил он, поймав мой панический взгляд. – В сидах. Да ты не волнуйся, детка. Они сразу оттуда выйдут. Не дураки же они – на территорию эльтов лезть.

- Ты уверен?

- Они подробно всё обсудили. Да и Ким была не в том состоянии, чтобы диверсии устраивать.

Я немного успокоилась и, протерев лицо водой из кружки, полезла в почтальонку за зубной щеткой. У меня в сумке всё чётко структурировано. На дне лежат крупные вещи. Письменные принадлежности, книги и учебники в правом отделении, которое поменьше, слева – аптечка, рукоделие, всякие полезные мелочи и парочка печенек, во внутреннем кармашке – гигиенические принадлежности… Так, а это что за чёрная тетрадка и почему она лежит под платьями слева, а не справа среди учебников?

Я с недоумением повертела её в руках, пролистнула пару страниц в начале и наткнулась на знакомый почерк Криса: «15 июня. Прорезался второй клык. Очень больно и плохо, и слезятся глаза. Даже Джозеф испугался…»

Меня словно шарахнуло молнией. Дневник Криса! Точно, он же отдал его мне перед Альварахом, хотел рассказать что-то, а я благополучно про это забыла!

- Что там такое? – не утерпел Ай, заглянув мне через плечо.

- Пока не знаю.

С такой скоростью я чистила зубы только будучи студенткой. Кончики пальцев зудели, стоило только бросить взгляд на дневник, в котором, как оказалось, вполне могли храниться многие ответы.

Да, Крис был мальчишкой. Он не знал о Сопротивлении и наверняка многое опустил в своих описаниях. Но он жил в одном доме с тётушкой Ким! Имена, места, какие-то реакции и разговоры – что-то точно попало на страницы!

- Да если у тебя получится оттуда что-то выудить, что ты сделаешь, детка? – насмешливо хмыкнул Ай, когда я поделилась с ним соображениями. – Дух ясно обрисовал тебе все перспективки. Так что…

- О, замолчи! Как-нибудь без мёртвых разберусь! 

- Вот сейчас обидно было, - надулся Ай.

Я отмахнулась от него и, разогрев порцию плова в железной миске на кирпиче, открыла дневник.

Почерк у Криса соответствовал возрасту — по-детски круглые буквы прыгали на строчках, точно букашки под дихлофосом. Тут и там встречались чисто детские перлы вроде «Мама была красивая, умная и кричащая», что делало чтение особо занимательным. Времени на то, чтобы осилить всё, ушло немного. Крис не занудствовал, расписывался только на тех моментах, которые вызывали у него эмоции, и делал это с размахом и накалом Стивена Кинга.

«В субботу мы пошли в торговый центр. Там я встретил парня. Он разговаривал с какой-то девушкой. Когда он говорил, его рот широко и сладко разъезжался в стороны. Мне показалось, что он лопнет и покажутся клыки. Вместо глаз словно стояли ромашки с мёдом. Они были такими огромными, что настоящих глаз не было видно совсем. Девушка радовалась и хихикала. Я подбросил ему книжку. Джозеф засёк и сразу сдал. Родители долго извинялись перед парнем, а он смотрел на меня глазами-ромашками, истекал мёдом и скалился. Никто, кроме меня, ничего не видел…»

Да, в этом исполнении история с подброшенной книжкой выглядела трындец как крипово. И чем дальше – тем больше в жизни Криса было таких моментов. Ложь искажала лица людей до такой степени, что эльтёнышу чудился дичайший сюрреализм, от которого любой другой давно и прочно поехал бы крышей. И человечество ещё спрашивает, почему эльты никак не ассимилируются и уходят в сиды, подальше от людей. У меня вот больше нет вопросов.