Второе восстание Спартака - [120]
Первое, что встретило Спартака за порогом, – аромат жареной картошки. Такой простой, однако давно позабытый запах. «Вот так, – подумал он, – за деликатес можно и продаться».
С определенными поправками на обстоятельства можно было даже употребить расхожую фразу: «Стол в кабинете ломился от яств». Тут тебе и лендлизовская американская тушенка, и квашеная капуста, и соленые огурчики, и даже плитка шоколада.
«А жрать хочется все неумолимее и неумолимее. Вот поставь ультиматум, и еще неизвестно, что выберу».
Соленые огурчики, квашеная капуста, колбаска...
На столе и вправду было много того, что хотелось сразу съесть. Не сказать чтобы Спартак в больничке голодал – питание тут было много лучше лагерного, особенно если сравнивать с последними лагерными днями. Однако от деликатесов потекли слюнки и захотелось жрать.
Над всем этим богатством возвышалась начальница. Товарищ Лаврентьева принарядилась по случаю свидания – на ней было крепдешиновое платье по распоследней предвоенной моде, обдуманно расстегнутое на две лишние пуговки. Помада, следовало признать, наложена довольно искусно, без вульгарности. Товарищ Лаврентьева с загадочным видом курила «казбечину», манерно стряхивая пепел в кулек из газеты, и откровенно разглядывала направляющегося к столу Спартака.
Спартак представил, какой она была годков эдак двадцать назад, и пришел к выводу, что гражданка начальница была из разряда «в принципе ничего». Годы стали брать свое. Потом запустила себя, расплылась, а еще не следует забывать про ее склонность к разбавленному медицинскому спирту, единоличной хозяйкой которого она являлась. В общем, сейчас от былой привлекательности мало что сохранилось. Но все же сохранилось.
– Спартак Котляревский, летчик-герой, – произнесла она с придыханием, послав обладателю этого имени настолько недвусмысленный взгляд, что если бы и были у Спартака какие-то сомнения относительно цели этой вечерней засидки, то они сейчас вмиг бы улетучились. Товарищ Лаврентьева взмахнула рукой с дымящейся папиросой. – Садись.
Спартак отодвинул стул и сел напротив женщины.
– Будешь? – Она приподняла за горло водочную бутылку, заткнутую бумажной пробкой.
– Буду, – просто сказал Спартак. – Какой же мужчина откажется от ста граммов, да еще ежели употреблять предстоит в обществе очаровательной дамы.
Его чуть не стошнило от собственных слов, но Спартак угадал правильно – товарищ Лаврентьева, услышав комплимент сомнительного достоинства, расплылась от удовольствия. И даже кокетливо погрозила пальчиком.
– Наливай тогда. Выпьем за знакомство, – и прибавила томно: – Чтоб оно стало еще более близким.
Словом, все камнем под гору катилось к постели, каковой предстоит стать вот этой самой кушетке – сестре-близняшке той, что стоит в кабинете Рожкова. Ага, уже и матрас загодя приготовлен, лежит в изголовье, свернутый в трубку...
А запах жареной картошки сводил с ума. Жрать уже хотелось прямо до невыносимости.
– Да еще под такую закуску грех не выпить, – добавил Спартак, разливая.
Не дожидаясь и не спрашивая разрешения, он пододвинул к себе сковородку с картошкой и принялся накладывать сей деликатес в тарелку.
– Да ешь прямо со сковороды, – сказала Лаврентьева, – я не буду, уже сегодня ела. И тушенку клади, сколько надо. Ну давай!
Чокнулись, выпили. Спартак захрумкал стопку соленым огурчиком и принялся старательно наяривать картошку с тушенкой. Поглощение незатейливого блюда вызывало прям-таки животный восторг. «Ох, как мало человеку надо, чтоб испытать мгновенье счастья неземного, – подумал Спартак. – Правда, сперва этого человечка надо низвести до соответствия».
А товарищ Лаврентьева взирала на мужчину за столом с благосклонной улыбкой хозяйки положения. Таковой она себя чувствовала и – чего уж там кривить душой – таковой являлась. «Да и черт с ней, – решил Спартак, – пускай тешится. А я хоть наемся в кои-то веки».
– Люблю смотреть, как мужчина ест, – призналась Лаврентьева. – Все вы, бедолаги, едите одинаково. Как будто в последний раз... – Она вдруг тяжело вздохнула: – Сколько путевых мужиков гниет без дела! Жалко вас...
Спартак поднял голову и посмотрел на начальницу. Похоже, сказано было вполне искренне, да и взгляд не подавал повода усомниться в искренности ее слов. «По-бабьи жалеет нашего брата-зека? А почему нет? Это только в фильмах если уж злодей, то и мордой отвратен, и пакостит всем подряд, и ненавидит всё и всех. В жизни все так густо перемешано, что трудно отличить...»
– Еще по одной? За продолжение знакомства? – предложила Лаврентьева.
Спартак не нашел причины отказываться. Вторая стопка разбавленного (и не слишком сильно, надо сказать) спирта вошла еще лучше первой. Тепло побежало по телу, даже появилось желание стянуть ставший лишним свитер. Пожалуй, действует получше многих лекарств.
– Давай-ка выпьем на брудершафт, летчик, – сказала Лаврентьева, поднимаясь со стула. – Летчик-налетчик... Значит, тебя Спартак зовут, как народного героя. А меня Ольга.
Она сама подошла к нему с наполненной стопкой. Спартаку пришлось подняться. Не стоило великого труда догадаться, что из этого брудершафта предстояло плавно уйти в пике и совершить вынужденную посадку на запaсный аэродром «Кушетка». «Сам совращал, а совращаемым быть не приходилось», – подумал Спартак, залпом выпив спирт. А потом пришлось отвечать на поцелуи. Докторша жадно впилась в него губами.
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист» повествует о судьбе Андрея Обнорского, переводчика, прослужившего с перерывами в Южном Йемене и Ливии с 1985 по 1991 годы. Возвратясь на Родину, Обнорский стал работать в молодежной газете Санкт-Петербурга, вести криминальную хронику. Именно ему передал досье на Антибиотика погибший Сергей Челищев. Образ Обнорского — автобиографичен.
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат» — первая книга этого цикла. Все персонажи — вымышлены, но атмосфера и настроение тех лет переданы достаточно точно. Описаны реальные комбинации и способы «делания» денег в тот период.
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.
Рассказ Охота на Тигра погружает в окопы Великой Отечественной Войны давая почувствовать всю тяжесть быта и накал сражения отряда бронебойщиков. Популярность книг и фильмов о войне доказал факт успеха "«28 Панфиловцев» и то что книги о мужестве предков были и будут интересны читателям всех возрастов. Книга посвящена Павлу Ивановичу Шпетному – подбившему из противотанкового ружья 6 танков.
«Три разных армии» — это сборник рассказов. Действие «Артиллерийской дуэли» происходит во время Великой Отечественной. Молодой необстрелянный и плохо обученный солдат неожиданно попадает в страшную переделку, но видя, как храбро ведут себя товарищи, решает стоять до конца, это и спасает ему жизнь. Но коммунистическая пропаганда даже простой солдатский подвиг извращает по-своему. Рассказ «Дембельский аккорд» посвящен советской армии времен застоя. Здесь повествование сопряжено с юмором, т. к. иначе и быть не может.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
До "дембеля" рядовому Данко Шагаеву осталось немного, но долгожданная встреча с "гражданкой" под угрозой. Из части, где он служит, стали исчезать молодые солдаты, и командиры видят причину этого в "дедовщине". Обстоятельства складываются так, что Данко оказывается перед выбором: отправиться в дисбат, или выяснить, куда исчезают солдаты. Сумятицу в происходящее вносят дикий ротный старшина, возлюбленная Шагаева красотка Наташа из санчасти, и события, которые стали стремительно происходить в полку в последнее время.
«Китобои» — это не десяток угрюмых парней в противогазах, это нормальная ОПГ со своей структурой, интригами и конфликтами. И снабженцами, да. Как и в каком составе принималось непростое решение об убийстве императрицы Джессамины Колдуин, и что из этого в конце концов вышло — ниже. (Фанфик по игре «Dishonored»).