Второе восстание Спартака - [116]
Первые водолазы уже совершали вторую ходку к барже.
Когда все нырнули в четвертый раз, капитан, видя, что зеки еле стоят, рявкнул:
– В лагерь, бегом!
Команда тяжело побежала в лагерь.
На следующее утро Спартак еле поднялся – все тело болело, во рту поселилась противная сухость, голова была чугунной, перед глазами плыло. Температура была – как в котле «сауны», ясно и без градусника.
А что вы хотите-то...
Глава десятая
Как болеют на зоне
Доктор Рожков сидел на исцарапанном, видавшем виды деревянном стуле, легонько покачивая ногой, обутой в до блеска начищенный сапог. В круглых, металлической оправы очечках, в застиранном белом халате, надетом поверх льняной рубахи и вязаного жилета, он походил на типичного сельского врача – как водится, одного на пять деревень, любителя вечерком хватануть с пяток рюмочек сливовой наливки и покалякать за жизнь с каким-нибудь там агрономом или иным представителем сельской интеллигенции.
Однако вопреки производимому впечатлению, на селе Рожков никогда не работал. До лагеря он докторствовал в городе Ленинграде, а сейчас отбывал отмеренный ему органами правоисполнения чирик в качестве лепилы межлагерной больнички, каковая, хоть и находилась в малонаселенной местности, но напрочь была лишена какой бы то ни было свойственной деревенским лечебницам домашности и патриархальности.
– Как врач я обязан порекомендовать вам бросить это дело, – разговаривая, Рожков переводил взгляд с собеседника на покачивающийся кончик своего сапога. – Ситуация уж больно подходящая. Несколько дней провалялись в беспамятстве, почти неделю лежали без сил. Организм хорошенько отдохнул от табака, и подавить никотиновый голод можно без особых усилий. Мне доводилось, знаете ли, по роду деятельности неоднократно присутствовать на вскрытиях и самому их проводить. Так вот, созерцание изнанки прокуренных легких отвращает от табакокурения сильнее любых лекций и внушений...
Словно соглашаясь со словами доктора, Спартак закашлялся. С отвычки махра драла глотку нещадно. Это была, кстати, та самая махра, мешок с которой он достал среди прочих мешков с затонувшей баржи. В качестве награды за подвиг зеку Котляревскому щедро отвалили этой промокшей махры и даже послали вслед за ним в больничку, где ее заботливо высушили и, едва пошедший на выздоровление больной попросил закурить, как тут же герою и вручили его награду.
– А вот как товарищ по несчастью я вас вполне понимаю, – продолжал Рожков, все так же покачивая ногой. – В нашей скудной на удовольствия жизни ценна любая мелочь, способная скрасить существание. Пусть эта мелочь и крайне вредна.
– Все познается в сравнении, гражданин эскулап. В сравнении с нашей жизнью вашу скудной на удовольствия никак не назовешь, – проговорил Спартак, туша самокрутку о край массивной стеклянной пепельницы. Он закрыл глаза и растянулся на узкой, застеленной клеенкой кушетке.
От первой после долгого воздержания самокрутки голова чуть не срывалась в пике.
– Ага, это вы, товарищ больной, хитро намекаете на выдаваемый под медицинские нужды спирт, на усиленное питание и на сестричку Дашеньку. Правильно я понимаю? – Рожков протянул руку, снял со спиртовки закипевший чайник, поставил его на лежащую на столе деревянную плашку. – Что ж, не отрицаю, мое положение имеет некоторые выгоды. Вроде бы грех жаловаться. Еще и работаю по профессии, совершенствую, так сказать, мастерство... Однако... – голос доктора неожиданно сорвался в крик: – В гробу видал я такое счастье, черт побери! Всю жизнь мечтал зарыться в глухомань, трахать медсестру-олигофреничку и каждый день с карандашом в руке подсчитывать, сколько осталось до воли! А мне тогда, между прочим, будет уже за полтинник...
Он хотел что-то еще добавить, но сдержался.
Спартак знал историю доктора Рожкова – тот сам поведал ее не далее как вчера, когда они, врач и пациент, на пару здорово поуменьшили больничные запасы медицинского спирта. Да и сам Спартак, кстати, вчера чересчур разоткровенничался, много лишнего про себя рассказал. М-да... Не то чтобы есть повод в чем-то подозревать товарища фельдшера, а просто... ни к чему это вовсе, лишнее – оно и есть лишнее!
Ну так вот... бывший ленинградский доктор Рожков Петр Александрович с формальной точки зрения был осужден совершенно справедливо – за кражу и сбыт медицинских препаратов. С моральной же точки зрения у него имелось оправдение: его родившийся в последний год блокады двухлетний ребенок рос слабым и постоянно болел. Как врач Рожков не мог не понимать, что ребенка надо хорошо кормить, что ему нужны витамины, иначе с какой-нибудь очередной хворью детский организм просто-напросто не найдет сил справиться и любое, даже самое квалифицированное лечение окажется бесполезным. И Рожков не смог ничего другого придумать, кроме как носить на «блошиный рынок» позаимствованные в амбулатории, где он работал, медикаменты и менять их на еду. Уже в лагере сидельцы со стажем объяснили Рожкову, что действовал он крайне неумно. Ему бы следовало сперва аккуратненько прощупать подходы, найти человечка, которому можно напрямую и постоянно сбывать товар, конечно, за чуть меньшее вознаграждение, но зато и с меньшим для себя риском. Впрочем, задним умом все крепки, в том числе и умные, бывалые сидельцы, которые почему-то все же оказались в местах не столь отдаленных, а не гуляли до сих пор на свободе, несмотря на весь свой ум и бывалость.
Весной 1945 года, когда до Берлина оставалось уже не так далеко, майор Федор Седых привез в расположение своего батальона девятнадцатилетнюю немку-беженку Линду, поселил ее рядом со своей комнатой и назначил ее своей помощницей. Вопиющий по своей дерзости поступок не остался незамеченным для офицеров СМЕРШа. Однако майор не обращал внимания ни на косые взгляды солдат, ни на строгий приказ Главнокомандующего. Потому что Линда обладала совершенно фантастическими способностями: глядя на человека, она могла точно сказать: будет он жить в ближайшее время или погибнет…
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист» повествует о судьбе Андрея Обнорского, переводчика, прослужившего с перерывами в Южном Йемене и Ливии с 1985 по 1991 годы. Возвратясь на Родину, Обнорский стал работать в молодежной газете Санкт-Петербурга, вести криминальную хронику. Именно ему передал досье на Антибиотика погибший Сергей Челищев. Образ Обнорского — автобиографичен.
В бестселлере А. Бушкова «Охота на Пиранью» (более 2 млн читателей) действия разворачиваются в дебрях глухой тайги, где кончаются законы человеческой морали и начинаются экзотические забавы воспаленного воображения некого нового русского, устраивающего для иностранцев тотальную охоту на людей. Однако события складываются так, что в эту паутину попадает не просто случайный турист, а проводивший в тех местах семейный отпуск капитан первого ранга из военно-морского спецназа Кирилл Мазур.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат» — первая книга этого цикла. Все персонажи — вымышлены, но атмосфера и настроение тех лет переданы достаточно точно. Описаны реальные комбинации и способы «делания» денег в тот период.
Каких только пасьянсов не раскладывала жизнь перед адмиралом Мазуром. И не последний ли набор карт тасует судьба где-то в Южной Америке? Не на флоте уже, а в ЧВК. Но снова не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, не разумным - богатство… Любовь - да, но кому-то еще и девять граммов в придачу.
В пышных церемониальных встречах идет парадная жизнь Сварога, поочередно выступавшего в роли аж семи королей и одного великого герцога. Венценосные особы безмятежно съезжаются в резиденцию Виглафского Ковенанта — величественный замок, сейчас самое безопасное место на всем Таларе.Все вульгарные пикантности и пороки — измены, ревность, насилие и обман… — скрыты за ставнями королевских покоев. Где-то там зреет заговор, а в ответ ему — праведная месть!Пусть легкий ветерок лениво колышет многочисленные флаги, гордо реющие над королевскими резиденциями.
«Китобои» — это не десяток угрюмых парней в противогазах, это нормальная ОПГ со своей структурой, интригами и конфликтами. И снабженцами, да. Как и в каком составе принималось непростое решение об убийстве императрицы Джессамины Колдуин, и что из этого в конце концов вышло — ниже. (Фанфик по игре «Dishonored»).
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
Денис Гребски (в недавнем прошлом — Денис Гребенщиков), американский журналист и автор модных детективов, после убийства своей знакомой Зои Рафалович невольно становится главным участником загадочных и кровавых событий, разворачивающихся на территории нескольких государств. В центре внимания преступных группировок, а также известных политиков оказывается компромат, который может кардинально повлиять на исход президентских выборов.
Перед вами уникальная историческая повесть, рассказывающая о жизни очень талантливого ведуна по имени Гамаюн, жившего в тот момент, когда на территорию раздробленной Руси вторглись многочисленные татаро-монгольские Орды, в первой половине XIII века. Реальные исторические персонажи легендарной эпохи (Коловрат; Невский; Бату-хан и прочие). Фольклорная нежить, видимая только «ведающим людям». Реальные и выдуманные битвы, на полях которых побывает ведун. Эта история, полная противоречий, преодоления, драмы и предательств ждёт вас на страницах повести и заставит по-новому взглянуть на привычную историю.
«Три разных армии» — это сборник рассказов. Действие «Артиллерийской дуэли» происходит во время Великой Отечественной. Молодой необстрелянный и плохо обученный солдат неожиданно попадает в страшную переделку, но видя, как храбро ведут себя товарищи, решает стоять до конца, это и спасает ему жизнь. Но коммунистическая пропаганда даже простой солдатский подвиг извращает по-своему. Рассказ «Дембельский аккорд» посвящен советской армии времен застоя. Здесь повествование сопряжено с юмором, т. к. иначе и быть не может.