Второе Пришествие Тараканов - [6]

Он, конечно, знал о многих китовых заморочках, но об этом знали все. А свое государство дурило своих граждан в гораздо большей степени, чем все киты вместе взятые. Надо было как то вывернуться и что-то такое изобрести, но изобрести что-то такое для мести никак не получалось. Злоба попросту давила всякий интерес к созидательному творчеству.

В зоне, надо сказать, душевные разговоры ведутся очень редко, и вовсе не потому, что зэки опасаются стукачей. Народ большей частью голодный, уставший. Всё на нерве. Чуть что — ругань, крик. И не было такой комбинации в зоне, которая друг с другом не переругалась. Впрочем, отходят зэки, конечно, быстро. Ругаться все-таки тоже какие-то силы нужны. Конечно, не ко всем в равной мере это относится, а уж к Епископу это относилось в наименьшей степени. К слову сказать, ни верующим, ни религиозным человеком Епископ не был. Учился он при последнем приступе советского атеизма, но библию знал и приплетал ее к месту, но чаще всего не к месту. Так было и на этот раз.

— А ты это…,- сказал Епископ, — Не с Китом борись, а с китовостью. И как Иисус Христос, вроде бы со всем и согласился, и крест сам нес, и сам себя распял, так ведь все одно по христоскому вышло. целую эпоху создал цививилизцию.

— Нет, Епископ, — сказал Александр, — Мне цивилизация не нужна лучше как-нибудь по-другому. Сейчас идиотов, что сами себя на крестах распинают, и без меня достаточно. В лучшем случае приедут санитары и заберут.

— Я об идее говорю, — ответил Епископ, — А идею без эпохи не раскрутишь не тот масштаб. Если ты будешь думать за идею, творческий потенциал на культуру раскрепостится и освободится. А когда ты освободишься со своим творческим потенциалом…то эти…Я сказал бы, что эти будут вряд ли к этому готовы.

Идея не идея культура не культура но освободить творческий потенциал для Александра было все-таки проще, чем освободиться самому. Но освобождал он его месяца три, не меньше. Лезли в голову какие-то детские представления о чудо-оружии, мировой справедливости и оптимизации графика ведения строительно-подрядных рабрт. Конечно, каждому воздастся по делам его, но так и так выходило, что воздавать придется ему, Александру, ведь других кандидатов воздать Киту вроде как и не было.

____________________

Когда ЭТО началось, Александр решил, что это отключки с большого нервотрепа и недоёба. Впрочем, надо сказать, что в тот день он думал помимо баб не только о Ките конкретно и в частности, а о процессе китовости как таковой. Мысль была сложная, и очень трудно выразимой словами. Кит всегда работал стандартно — предлагал помощь, которую оказать в общем-то не мог. Он, конечно, имел необходимый потенциал, но никогда не умел им пользоваться. А потом выдаивал человека по черному. Но не ради денег. Деньги-то он как раз не брал, тут к нему придраться было трудно. А ради выпендрежа. А уж превратить свой статус в деньги Кит умел и очень хорошо. Дураков, которые попадались на десятиэтажные прибамбахи его фирмы, свидетельства о победах в многочисленных конкурсах, половину из которых он сам же и организовывал, крутые визитки из платика, дворцы и офисы из бумаги и наглядную агитацию, в общем-то, всегда хватало. Но вот выразить это одним чувством понятием как-то не получалось а тут разом вырозилось.

— А это твое китовничество, оно имеет какое-нибудь отношение к пидарасам? Я имею ввиду сексуальные пристрастия, а не внутреннюю сущность, — спросила Зеро.

— Что касается сексуальных пристрастий, ему, по-моему, все равно, что, лишь бы хорошо шло под пиво, — ответил Лека и продолжил рассказ.

Умотался от тогда здорово. Уснул — не уснул, задремал — не задремал, а пойди разбери, что. И тут услышал голос. Что этот голос говорил, понять было совершенно невозможно. А потом вдруг возник текст. И самое интересное, что текст этот он, похоже, мог читать, правда, очень и очень медленно. Дело в том, что текст перед глазами был сразу весь. а когда он начинал его читать по словам, текст как-то рассыпался, и сосредоточиться на нем было очень трудно. Но в конце концов он ухватил смысл некоторых фраз. Потом еще очень трудно было понять написанное. Это как во сне. Вроде, с одной стороны понимаешь, о и все так ясно. А спроси тебя, о чем они, и какое что значит. Но кое-что он все-таки понял.

Речь шла о состоянии, которое надо научиться сохранять. Сейчас он, похоже, был как раз именно в таком состоянии. Поэтому он постарался его как-то сохранить и запомнить. Сколько он был в таком состоянии, не понял и сам. Но на следующую ночь он смог проснуться и вызвать его. А потом вовсе научился входить в это состояние с пол-оборота.

Послания-писания появлялись все больше простые и какие-то демонстрационные. И это были именно послания, потому что там была подпись — только одно имя: Сергей.

Где-то месяца через полтора Сергей описал ему, что есть еще одно состояние, которое позволяет Александру передавать информацию. Первое время информация была простейшая: «да», "нет". Потом перешли к более сложным конструкциям и начали учебу. На нее ушло не только много времени, но и сил. Но Александр к тому времени уже занимался исключительно бюрократиеей. В зоне, как выяснилось, дел бумажных не меньше, и даже больше чем на воле. Но не всем ее можно поручить и не на долго, но сметы нормативы с этим Александр был знаком хотя конечно не любил хвастать таким знакомством