Второе правило стрелка - [24]

— Философия — прибежище неспособных к действию.

— Забодал ты меня уже своими репликами, — сказал Мэнни. — Давай лучше поговорим об этом парне.

— Гарри.

— Именно. Поговорим о Гарри.

— Чего о нем разговаривать? — спросил Горлогориус.

— Ты не боишься, что он не справится с этим делом?

— Не боюсь, — сказал Горлогориус. — Не справится Гарри, пошлем кого-нибудь другого. Тома, Дика, Диего… Молодых волшебников у нас — хоть лопатой кидай.

— Но…

— Знаешь, как научить человека плавать? Надо бросить его в воду.

— А если он утонет?

— Бросить следующего.

— Но ведь первый, тот, который утонул, так ничему и не научился.

— Все дело в том, что у меня нет конечной цели научить кого-нибудь плавать, — объяснил Горлогориус. — Понимаешь, я вовсе не хочу научить плавать кого-нибудь конкретного. Мне нужно, чтобы кто-то из этих ребят доплыл до другого берега, и кто это будет, меня никоим образом не колышет. Я не пытаюсь вырастить нам достойную смену, ибо, как показывает практика, рано или поздно смена вырастает сама. Порой даже раньше, чем нам самим этого хочется.

— Это очень безответственная позиция, — сказал Мэнни. — По моему глубокому убеждению, неправильно, что мы, сильные этого мира, постоянно самоустраняемся от проблем и посылаем разбираться с ними какую-то молодежь.

— Я не вижу больших проблем, — сказал Горлогориус. — Заклинание, которое нейтрализует Большого Бо, нами уже разработано. А сбор артефактов — дело слишком мелкое, чтобы подряжать на него кого-то из великих. Неужели ты забыл, как в нашем бизнесе делаются дела? Или ты на старости лет собрался устроить революцию в нашей гильдии? Пусть даже и бархатную? Вспомни — мы, старшее поколение, не размениваемся на мелочи.

— Так-то оно так, но…

— Чего ты хочешь? — спросил Горлогориус. — Чтобы я сам отправился шнырять по всем мирам в поисках всяких диковинных штучек? Да пусть лучше вселенная накроется медным тазом, но я не уроню своего достоинства.

— Ну хорошо, — согласился Мэнни. — Не кипятись. Допустим, я принял твою позицию относительно Гарри и его похода. А что с Негоро?

— Что с Негоро?

— Он ведь играет на другой стороне, — сказал Мэнни. — Почему он до сих пор жив?

— Пока он собирает ключи, он закатывает в лузы наши шары, — сказал Горлогориус. — К тому же я всегда выступал за здоровую конкуренцию. Наличие такого противника только подстегнет Гарри и его спутника.

— Почему бы нам не отправить на поиски еще одну команду магов, чтобы создать эту самую здоровую конкуренцию? А Негоро просто прихлопнуть?

— Чем он тебе так насолил?

— Пока ничем.

— Ну и относись к этому соответственно.

— Что будет, если Негоро найдет последний ключ раньше Гарри?

— Теоретически будет полный кирдык, — сказал Горлогориус. — Но на практике это неосуществимо.

— Не стоит недооценивать Негоро. Он является дублем одного из старейших.

— Но всего лишь дублем. Ему никогда не превзойти оригинал.

— Ты — циник и пофигист, — заявил Мэнни.

— Спасибо, — искренне сказал тронутый до глубины души Горлогориус. — Увы, в наше время этого почти никто не ценит.

— Вообще-то это не задумывалось как комплимент.

— А мне по фиг, как это задумывалось, — сказал Горлогориус. — Неужели ты не хочешь предположить, что я не убиваю Негоро, потому что и мне не чужд определенный гуманизм?

— Нет.

— Правильно, — сказал Горлогориус. — Гуманизм — это одна из величайших проблем, которые люди сами себе придумали. Поверженного врага нельзя щадить, ему надо резать глотку. В противном случае он встанет с земли и перережет твою.

— Насколько я помню, ты убивал не всех своих врагов.

— Конечно, — сказал Горлогориус. — Но это — я. Я могу себе это позволить. В тот день, когда умрет последний мой враг, мне станет неинтересно жить. По большому счету все жизненные цели можно разделить на две категории. Жить ради чего-то и жить вопреки кому-то. Обычные люди недолговечны и по большей части не обращают внимания на эти цели; иногда они достигают какой-то из них, а иногда им даже удается обе цели совмещать. Это возможно, если ты живешь пятьдесят — шестьдесят лет, но после того, как ты разменял свою первую тысячу, тебе надо выбрать что-то одно. Можно жить либо вдоль, либо поперек. Вдоль — оно, конечно, надежнее, но поперек — гораздо веселее.

— Ну ты и кадр, — сказал Мэнни почти восхищенно. Теперь он понял источник жизненной силы Горлогориуса.

— Степень успешности человека определяется калибром его врагов, — сказал Горлогориус. — Дружбой ты ничего не измеришь. Настоящая дружба, как и настоящая любовь, слепа. Друзья не смотрят на твое богатство, на твой социальный статус, на то, сколь многого ты достиг в этой жизни. Если ты хочешь по-настоящему узнать человека, не смотри на его друзей. Лучше оцени его врагов. Если враг не дотягивает до твоего уровня, ему надо помочь вырасти.

— Растить себе врагов?

— Да, если ты хочешь чего-то добиться в этой жизни, — сказал Горлогориус. — Удивляюсь, почему я должен тебе это рассказывать. Ты моложе меня всего на пару веков, а в нашем возрасте это не столь существенно. Как ты жив до сих пор, Мэнни? Ты же не понимаешь очевидного.

— Наверное, согласно твоему определению, я живу вдоль, — сказал Мэнни. — То, что для тебя очевидно, мне кажется весьма сомнительным.