Второе дыхание - [12]

Из всех сиделок, которых присылало агентство, плоха оказалась только одна: она была очень непривлекательна, угрюма и к тому же привезла с собой собаку. Бабушка предпочитала, чтобы ее добрые ангелы годились ей во внучки, были хорошенькими и не обремененными посторонними обязанностями. И агентство, к своему изумлению, обнаружило, что сиделки, раз поработавшие у моей бабушки, просятся к ней снова.

В тот четверг после ленча у Каспара Гарви я, в числе прочих новостей, рассказал бабушке и о заболевшей кобылке — и, как всегда, обнаружил, что она уже успела подумать об этом и сделать свои выводы. Впрочем, это и неудивительно: бабушка поглощала газеты со скоростью пылесоса, а поскольку она сама всю жизнь работала в газете, то имела привычку читать между строк и додумывать то, о чем умолчал автор.

— Должно быть, теперь Каспар Гарви заберет своих лошадей от Оливера Квигли — как ты думаешь, Перри? И отправит их к Лорикрофту, у которого работает его дочь.

Поскольку руки у бабушки работали довольно сносно, она обычно расстилала газеты у себя на коленях. Я смотрел, как она сражается с непослушными листами бумаги, зная, что за непрошеную помощь мне спасибо не скажут. Вот если бабушка роняла газету на пол и досадливо вздыхала — это был знак, что ей действительно нужно помочь.

Выглядела она, как всегда, безупречно — и неважно, что ради этого ей и ее нынешней сиделке пришлось потратить час кропотливого труда. На этот раз на бабушке было темно-синее платье с кружевной оторочкой и серебристо-белой искусственной гарденией, приколотой слева. Бездействующие ноги были обуты в серебряные кожаные туфли.

— А с чего ты взяла, что Гарви непременно заберет лошадей? — спросил я, несколько озадаченный.

— Он охотится за славой. А этому Оливеру Квигли вечно не по себе — ты ведь мне сам это не раз говорил, так?

— Ну, в общем, да…

Я сидел в большом кресле у окна, рядом с бабушкой. Ее инвалидная коляска была установлена на ее любимом месте, с которого мы оба могли смотреть, как сварливые чайки гоняются друг за другом над илистой равниной. Бабушка всегда говорила, что, поглядев, как эти птицы дерутся друг с другом, перестаешь удивляться, почему люди все время воюют. Видимо, агрессивность — один из естественных и непреодолимых инстинктов.

В тот день мне показалось, что жизненные силы у моей бабушки отхлынули и ушли, как вода во время отлива, хотя она изо всех сил пытается это скрыть. Меня это очень встревожило: я не представлял себе жизни без бабушки.

Она всегда была для меня не только приемной мамой, бинтовавшей содранные коленки, но еще и духовным наставником, советником и союзником. Подростком я временами пытался бунтовать, но все эти детские мятежи давно остались в прошлом. Все эти годы я регулярно навещал ее, внимал ее житейской мудрости и мотал на ус ее советы. Рано ей еще уходить. Я не готов ее потерять. А может, и никогда не буду готов…

— Если Квигли потеряет лошадей Гарви… — рассеянно начал я.

Но бабушку больше интересовали другие вопросы.

— А кто отравил кобылку? Кто-нибудь пытается это выяснить? И при чем там этот твой сумасшедший дружок?

Я улыбнулся.

— Мой сумасшедший дружок там совсем ни при чем. Он летит в отпуск во Флориду. У него роман с дочкой Каспара Гарви, следующий принципу «Милые бранятся — только тешатся». Так что можно сказать, что он попросту решил сбежать.

Тут бабушка внезапно устала от саги о семействе Гарви и закрыла глаза. Газета соскользнула на пол.

На этой неделе у бабушки дежурила новая сиделка, с которой я еще никогда не встречался. Она бесшумно вошла в комнату, как будто ее позвали, подобрала газеты и сложила их аккуратной стопочкой. Когда я пришел, бабушка представила мне свою новую сиделку:

— Познакомься, эту милую девушку зовут Джет ван Эльц — она потом покажет тебе, как это пишется. У нее отец был бельгиец.

Джет ван Эльц, дочь бельгийца, вполне соответствовала бабушкиным требованиям: она была молода и хороша собой. Она выглядела высокой и подтянутой в своей бело-голубой форме. На груди у нее были пришпилены часы — вверх ногами, так что я все время путался, глядя на стрелки.

Обычно моя бабушка задремывала ненадолго, всего на несколько минут, но в тот день она проспала дольше, чем обычно. Тем не менее проснулась она, как всегда, мгновенно: открыла свои голубые глаза и немедленно вернулась к прерванной беседе:

— Держись подальше от Ньюмаркета, Перри, там полно мерзавцев.

Она сказала это совершенно неожиданно и, казалось, сама удивилась своим словам.

— Ньюмаркет — город немаленький, — мягко заметил я. — От кого именно ты советуешь держаться подальше?

— Держись подальше от этой кобылки.

— Ладно, — сказал я.

Разумеется, я не принял этого совета всерьез.

Насколько мне было известно, сама бабушка бывала в Ньюмаркете только один раз, много лет тому назад, когда писала серию журнальных статей о том, как лучше всего потратить свободное время и лишние деньги, чтобы выходной запомнился надолго. После этого Ньюмаркет был мысленно отложен в папочку с грифом «Пришел, увидел, написал». Бабушка не раз говорила, что жизнь слишком коротка, чтобы по два раза ходить одной и той же дорогой.