Вторая жизнь фельдмаршала Паулюса - [25]

.

Как видно, точка зрения Паулюса совпадает с мнением многих западных историков второй мировой войны. Подобно им, он пытался доказать, будто разгром 6-й армии под Сталинградом был предопределен только ошибочными решениями Гитлера и командования вермахта. Но нет сомнения и в том, что полководческие способности самого командующего 6-й армией тоже оказались несостоятельными. Его решение об отказе принять ультиматум советского командования в явно безнадежных условиях, которое воспевается западными биографами Паулюса как «показатель стойкости и верности солдатскому долгу и присяге», на деле было лишь доказательством нерешительности, неспособности переступить принцип «приказ есть приказ».

Глубоко ошибочны и утверждения западногерманских биографов Паулюса и военных историков, прежде всего Вальтера Гёрлица, о том, что Паулюс был этаким отцом солдат и полководцем, чуждым и даже враждебным фашистской карательной политике. Известно другое: сотни немецких солдат были казнены по приговорам военных трибуналов уже в самом кольце окружения. Приданные 6-й армии офицеры СС, айнзатц-команды и другие части особого назначения готовились зверски истребить все население Сталинграда. «Гитлер, как это следует из записи в дневнике ОКВ от 2 сентября 1942 года, приказал, чтобы при вступлении в город (Сталинград) было уничтожено все мирное население, так как со своим поголовно коммунистическим почти миллионным населением Сталинград исключительно опасен»[57].

Как относился к этому Паулюс? Мягко говоря, безразлично. По крайней мере, нет никаких данных, свидетельствующих о том, что он был противником этих изуверских планов или не одобрял их.

Тот факт, что планам истребления всего мирного населения Сталинграда не дано было свершиться, отнюдь не заслуга Паулюса. Это результат стойкости и мужества защитников крепости на Волге — воинов и мирных жителей.

В конце декабря 1942 года Паулюс уже прекрасно сознавал безнадежность своего положения и бесцельность огромных потерь, которые понесла немецко-фашистская армия под ударами советских войск. Не только офицеры, но и некоторые генералы 6-й армии стали высказываться за капитуляцию.

В ставке Гитлера причину сложившегося положения видели в «нерешительности» Паулюса и отсутствии единства среди его генералов. «Никто не знает, что будет дальше со Сталинградом, — писал один из офицеров ставки в своем дневнике. — Фюрер очень молчалив, появляется только на обсуждениях обстановки и на докладах. Больше всего мы озабочены тем, что в котле, очевидно, нет единства, и командующий (Паулюс) не знает, что ему предпринять».

Этот вывод подтверждался донесениями. В одном из них, полученном Гитлером от своих информаторов из сталинградского окружения, говорилось, что генерал Зейдлиц «пал духом», а Паулюс — «под вопросом».

Морально-политическое состояние окруженных под Сталинградом фашистских войск все более ухудшалось. Трудности со снабжением, голодный рацион, холод и болезни, провал планов деблокады — все это порождало настроения пессимизма и безысходности. Вот что писали из окружения военнослужащие 6-й армии своим родным и близким в Германию: «…В газетах будут печататься напыщенные статьи, окаймленные жирной черной рамкой. Нам будут воздавать честь и хвалу. Но не верь этой проклятой болтовне!»

«Я, — сообщалось в другом письме, — был потрясен, когда взглянул на карту. Мы совсем одни… Гитлер нас бросил… Это конец…»

«…Сталинградская преисподняя, — звучало как призыв одуматься в третьем письме, — должна… быть предупреждением для всех нас». «…Победы не будет! Сталинград — это не военная необходимость, а политическая авантюра, — писал один из офицеров своему отцу-генералу. — И в этом эксперименте Ваш сын, господин генерал, отказывается принимать участие. Вы помешали мне найти путь в жизни. Я избираю свой путь, идущий в противоположном направлении. Он ведет к жизни, пусть это и будет по другую сторону фронта».

Это письма людей, начавших понимать, в какую страшную бездну завлек их Гитлер. Это голос совести немецкого народа, совести, исковерканной нацистским режимом, запутавшейся, мечущейся, но не уничтоженной, живущей.

Многое произошло в судьбах отравленных геббельсовской пропагандой немецких солдат и офицеров, страшные ночи и дни пережили они, прежде чем родились у них такие слова. Политорганами Красной Армии велась большая работа, нацеленная на окруженные войска противника. Они помогали немецким военнослужащим осознать бесперспективность и безнадежность дальнейшего сопротивления. Текст советского ультиматума Паулюсу был отпечатан и распространен в 1,8 миллиона экземпляров. Листовка-обращение «К солдатам и офицерам, окруженным у Сталинграда» была снабжена картой, изображавшей кольцо окружения немецко-фашистской группировки. Листовка содержала выдержку из обращения командующих Сталинградским и Донским фронтами с призывом сдаваться а плен.

В антифашистской пропаганде на Сталинградском фронте участвовали и немцы. В их числе — немецкие коммунисты, возглавляемые Вальтером Ульбрихтом, немецкие писатели-антифашисты — Вилли Бредель и Эрих Вайнерт, а также военнопленные офицеры-антифашисты Эрнст Хадерман, Эберхорд Каризиус и Фридрих Рейер. Они активно участвовали в организации и проведении через линию фронта радиопередач для окруженных войск Паулюса.